Сын Петра. Том 2. Комбинация - стр. 33
И не просто из мундира, а всего – от портянок до походной кухни. Причем каждый элемент был объяснен и выступал взаимным дополнением к иным. Словно, не выдумал он это все, а подсмотрел где. Только где?
Так-то он мог бы и уступить сыну. В конце концов, ничего явно дурного в его предложении не было. Скорее наоборот. Во всяком случае, касательно легкого мундира. Но его пугала эта продуманность. Его вообще пугал сын… И он не хотел идти у него на поводу. Потому как чувствовал – тот, словно серая тень, становится у него за спиной, направляя дела. Словно бы регент… И делает это не в лоб, как некогда Софья, а разговорами… уговорами… лукавством… А кого звали Лукавым, он знал отлично. И откровенно робел. Словно бы на деле столкнулся с чем-то по-настоящему потусторонним. И не на словах, которыми любят стращать, рассказывая иной раз байки, а в жизни…
Глава 7
1699 год, июнь, 25. Москва
Петр зашел в просторное помещение и устало осел на большой массивный стул. Нашел взглядом патриарха. И указал ему жестом присаживаться рядом.
– Не поздороваешься даже? – поинтересовался Адриан.
– Здравствуй, старче, – произнес царь, сделав юродский жест, изображающий пародию на заламывание шапки и поясной поклон.
– И тебе здравствовать, государь, – ответил патриарх степенно. – Что привело тебя ко мне?
– Мне нужны ответы. Ты нашел их? Те, о которых я спрашивал полгода назад? Зимой.
Адриан с трудом сдержал усмешку.
Всю первую половину года гремели Всешутейшие, всепьянейшие и сумасброднейшие соборы. Проводимые на Святцы, в начале Великого поста и в Вербное воскресенье. Иными словами, пьянки да гулянки, организованные царем в качестве пародии на церковные обряды. В целом. Высмеивавшие и католические, и православные структуры. Потехи, сильно раздражающие духовенство и консервативно настроенную аристократию.
И патриарха тоже.
Нет, Петр не был атеистом или приверженцем научной картины мира. В те годы даже самые просвещенные люди оставались еще весьма верующими. Да, возможно, придерживались каких-то ересей или маргинальных течений. Однако Бога не отрицали и не пытались с ним бороться. Даже волна секуляризма второй половины XVIII века проходила в формате антиклерикализма. По протестантской модели. Или через религиозное замещение каким-нибудь оккультизмом. Царь был таким же сыном своей среды обитания и эпохи, как и иные. Разве что воспитывался под сильнейшим влиянием протестантской среды Немецкой слободы. Оставаясь в прочем христианином, пусть и под лютеранским «соусом».
Более того, если взглянуть на церковные дела Петра с высоты времени, то он ничуть не стремился уничтожить православие. Обновить, модернизировать, изменить в силу своего понимания. Да, безусловно. Избавиться от тяжеловесного и архаичного византийского наследия? Без сомнений. Ибо он видел во всем этом препятствие на пути развития державы. Но не более.
Кроме того, несмотря на свои выходки, Петр продолжал посещать службы и поддерживал строительство церквей. Даже ввел в России новый архитектурный стиль для этого направления. Да и вообще, закладывая сердце Санкт-Петербурга – Петропавловскую крепость, он поставил там собор сразу с ее основанием. А чуть позже, как появились возможности, начал его перестройку в камне. И это не говоря о том, что его сподвижниками время от времени оказывались церковные иерархи…