Сын Петра. Том 1. Бесенок - стр. 26
Опровергнуть эту ложь у тети не было желания, а у мамы – возможности. Евдокия Федоровна просто воскликнула:
– Я ничего такого не слышала!
– Все может быть. Однако об этих намерениях даже на торговых рядах вовсю шепчутся. Может, они подобное обсуждали уже без тебя.
– Я клянусь! Чем хочешь клянусь, что я не знала!
– Если проводить обряд экзорцизма, то, я думаю, это стоит делать тут, под надзором людей, которые не допустят безумств со стороны этих шутов. И да, если что, – отпив из бокала, сказал Алексей, – это святая вода. Можешь уточнить у духовника.
Мама ничего не ответила, залипнув взглядом на бокале.
Царевич же вполне вежливо попрощался с женщинами и вышел.
– Алексей пока останется у меня, – достаточно холодно произнесла Наталья Алексеевна, когда дверь закрылась.
– Разумеется! – воскликнула Евдокия Федоровна. – Вот уроды! Это же надо такое удумать?! И ведь все отрицать станут!
– Ты правда не знала?
– Вот тебе крест! – широко перекрестилась царица и поцеловала нательный крест. – Пусть я вечно гореть в аду буду, если соврала. Или ты думаешь, что я бы пошла на такое? Это же мой сын!
– Но они-то пошли.
– Их подначивают. Это всегда было заметно. Но кто – не ведаю. Они меня за дуру держат и только давят, только требуют. А теперь еще и это. Как им это в голову-то пришло?
– Я напишу брату. Он найдет на них управу.
– А заодно и на меня, – буркнула Евдокия. – Ты ведь будешь довольна?
Наталья и Евдокия уставились друг на друга. Глаза в глаза. И сидели так несколько минут. Ни одна не отвернула и не опустила взгляда. Наконец сестра царя произнесла:
– Алексей предложил дельную вещь.
– Какую именно?
– На самом деле две. И про выход на Кукуй, и про экзорцизм.
– Кукуй… немецкая слобода… глаза бы мои ее не видели и уши бы не слышали. Зачем мне туда идти? Да еще и вырядившись во все это?
– Сходить туда в твоих интересах.
– Если сын будет жить у тебя, то зачем мне это?
– А ты подумай, – едко улыбнулась Наталья, не развивая тему. – Что же касается отчитки или, как Леша сказал, экзорцизма, то его, думаю, нужно проводить открыто и при большом стечении народа. Чтобы устранить пустую болтовню.
– Пустую ли? Ты же видишь, какой он.
– Просто повзрослел раньше времени.
– Вот именно.
– А что в том дурного? Я за ним приглядываю. Он усердно учится, возится в мастерской, играет в шахматы и общается со слугами. Последнее меня поначалу смущало, но я быстро сообразила, зачем он это делает. И я скажу я тебе – дельная вещь. Завоевав их расположение, Леша теперь знает все сплетни Москвы. Я сама иной раз у него спрашиваю новости. Или ты думаешь, как он прознал о болтовне твоих родственников?
– Вот как… ты находишь, что это нормальное поведение для его возраста?
– А ты находишь свое поведение нормальным для твоих лет? – встречно спросила Наталья Алексеевна. – Или ты думаешь, что муж от тебя бегает просто так?
– Что ты имеешь в виду? – подалась вперед и, чуть не зашипев, спросила царица.
– А ты подумай. Сама. Мои слова ты все равно не услышишь.
– Да при чем тут я? Алексей…
– А что Алексей? – перебила ее сестра царя. – Он странный. Да. И что такого? Я в этой странности не вижу ничего дурного. И это, – кивнула она на бокал с недопитой водой, – моя идея. Духовник ее поддержал. Я ничего дурного в племяннике не вижу. Да, изменился. Да, я не могу себе даже представить, что там произошло в церкви. Но мне это и не важно. Обновленный он мне нравится больше, чем тот – старый…