Сын от бывшего. Я верну твою любовь - стр. 3
Павлик завидев друга кидает лопатку и формочку в песок и бежит в направлении знакомых. Давид пытается вырваться из коляски на встречу, стуча кулачками по ручке.
– Соскучились что ли? Не виделись целый день, – с милым смешком говорит Городецкая, вытаскивая из коляски сына.
Мальчишки чуть не стукнувшись лбами обнимаются крепко-крепко.
Мы с Катей дружно смеемся.
– Для нас вчера – это ничего, а для них огромное количество времени назад!
– Ага, целый ночной сон. У вас как с ним? Лучше не стало? – интересуется Катя, протягивая мне стаканчик пломбира.
– Нет, я уже и забыла, что такое нормальный сон, – произношу и не могу скрыть зевок, сводящий мою челюсть.
Скоро у нас начинаются ясли и я очень надеюсь, что пройдет без ужасной адаптации о которой я уже начиталась на форумах.У Павла сильный атопический дерматит, который ужасно чешется и беспокоит сына особенно по ночам. Так что мой сон на протяжении двух лет “вышел из чата”, и я уже не надеюсь на его возвращение. Стараюсь не жаловаться. В дневной сон тоже пытаюсь немного поспать, а по вечерам у меня время, когда удается поработать, потому что мой маленький нарушитель спокойствия спит и позволяет маме немного “пожить для себя”. Когда к нам в гости приезжают мои родители и брат, становится немного полегче и мне даже удается сходить в парикмахерскую или в кафе одной! Но это случается редко, потому что у родных тоже идет чередом своя жизнь: работа, учеба, дела.
Катя выгружает из коляски два больших трактора, я приношу поближе наши формочки и ведерко и ребята увлекаются игрой в стройку.
Расположившись прямо на деревянном ободке песочницы под теньком от грибка, чтобы наблюдать за возней наших мальчишек мы лакомимся мороженым, иногда давая ребятам лизнуть, но они так поглощены игрой друг с другом, что дают нам немного поболтать.
Ужас леденящий душу понемногу отступает, и пропадает совсем, когда оглянувшись на злосчастную лавочку никого там не обнаруживаю.
– Все ребятки, пора расходиться на обед и сон, – произношу я, поднимая уже капризного сына из песка.
Отряхиваю его шортики, хлопая по попке и, прижав к себе, целую сладкую пухлую щечку.
– Неть! Неть!
Павлик морщит нос и выворачивается, требуя опустить его на землю. Поправляю на его голове панамку и щекочу под подбородком, чтобы хоть немного отвлечь его. Он, повернув ко мне голову, смотрит своими серыми глазищами, прямо как у его отца, мне в душу, размахивая лопаткой в возмущении. Каждый раз удивляюсь, как так получилось, что мой ребенок взял от человека, который его не хотел, так много внешне? А от меня, которая рожала его восемнадцать часов, ничего? Где в этом мире справедливость?
– Вечером еще погуляем, малыш, – утешает Катя ревушего горькими слезами Давида.
Через пять минут нам все-таки удается разойтись. Катя с сыном идут в сторону высокой элитной многоэтажки, а нам с Павликом предстоит тридцатиминутная прогулка до дома, где я уже третий год снимаю симпатичную квартиру, за вполне приемлемые деньги.
За время прогулки сын засыпает, я покупаю себе кофе и пирожок с черникой перекусить.
В этом небольшом городе я спряталась от своего позора и сбежала от отца Павлика. Мне было сложно смирится с мыслью, что я оказалась обычной любовницей влиятельного человека. И не хотелось, если правда всплывет наружу, подвергать травле Павлика. Я была готова сделать и отдать многое, чтобы мой сын жил счастливо и беззаботно, и не знал, что такое жизнь внебрачного ребенка. Поэтому переезд стал для нас единственным решением.Разглядывая усаженные цветами клумбы, размышляю, что все-таки накрутила себя и никто нас не преследует.