Сын - стр. 3
И ей крайне его недоставало. На нее нахлынуло отчаянное чувство утраты.
– Ты лишена сертификата.
Прошло три недели. Первую неделю Клэр восстанавливалась в Родильном Доме: за ней ухаживали, ее обследовали и даже, как она поняла, слегка баловали. Но она постоянно ощущала во всем неловкость. Рядом были другие приходящие в себя молодые женщины, с которыми можно было вести приятные беседы и шутить по поводу того, что они снова стали стройными. Им, как и ей самой, каждое утро делали массаж, и они занимались физическими упражнениями под присмотром персонала. Ее восстановление, однако, шло медленнее, чем у других, поскольку у нее осталась рана на животе, а у них нет.
После первой недели их перевели во временное отделение, где они развлекали себя разговорами и играми, прежде чем вернуться две недели спустя в большую знакомую компанию Рожениц. В общежитии они вновь встретили старых подруг, у многих из которых за это время заметно выросли животы, и заняли свои прежние места в группе. На вид все они были похожи – в бесформенных, как халаты, платьях и с одинаковыми прическами, но каждая при этом была неповторимой личностью. Надя умела обратить что угодно в шутку, Мириам была серьезна и застенчива, Сьюзен отличалась организованностью и целеустремленностью.
Когда Роженицы вернулись после Плодоношения, разговоров о Задаче велось удивительно мало. «Как все прошло?» – спросила одна из девушек, и ответом было лишь небрежное пожатие плечами со словами: «Все в порядке. Совсем легко». Или криво брошенное: «Не так уж и плохо», хотя по выражению лица становилось ясно, что приятного было мало.
– Рада, что ты вернулась.
– Спасибо. Как тут дела без меня?
– Все так же. Только что прибыли две новые Роженицы. А Нэнси ушла.
– Куда ее отправили?
– На Ферму.
– Неплохо. Ей самой этого хотелось.
Обычный, ничего не значащий разговор. Нэнси недавно принесла третий Плод. После третьего Роженицы получали новое назначение – на Ферму, Фабрику Одежды, в Центр Распределения Еды.
Клэр помнила, что Нэнси надеялась попасть на Ферму. Ей нравилось быть на открытом воздухе, и на Ферму несколько месяцев назад получила Назначение одна из ее подруг, а Нэнси надеялась провести очередной период своей рабочей жизни в обществе кого-то ей небезразличного. Клэр была за нее рада.
Но ее тревожило собственное будущее. Хотя у нее остались лишь смутные воспоминания, она знала, что во время ее собственного Плодоношения что-то пошло не так. Ясно было, что ни у кого больше не осталось ран. Она пыталась робко расспрашивать других, рожавших больше одного раза, но тех, похоже, такие вопросы поражали и приводили в замешательство.
– У тебя все еще болит живот? – шепотом спросила Клэр у Мириам, которая восстанавливалась вместе с ней.
Они сидели рядом за завтраком.
– Болит? Нет, – ответила Мириам.
– У меня болит – там, где шрам. Когда я на него нажимаю, – объяснила Клэр, осторожно дотрагиваясь до этого места.
– Шрам? – поморщилась Мириам. – У меня нет шрама.
Отвернувшись, она включилась в другую беседу.
Клэр снова попробовала осторожно расспросить других Рожениц, но шрамов ни у кого не было. Ни у кого не было раны. Вскоре болеть перестало, и она попыталась не обращать внимания на неприятное чувство, будто что-то пошло совсем не так, как следовало.