Сыграй на цитре - стр. 36
Пока я разведываю участок, подъезжает несколько крытых телег, перевозящих группу людей, одетых в меха, которые должны быть просто запрещены в этом климате. Некоторые держат посохи, расширяющиеся кверху, как головы питонов, с бронзовыми кольцами, которые звенят, когда пассажиры спрыгивают на землю.
Монахи, мистики, гадалки. Бродячие торговцы всякой ерундой. Старый секретарь двора выходит к воротам, и я жду, пока он разгонит толпу.
Вместо этого он приглашает их пройти вперед.
Обычно я считаю общение с эзотериками ниже своего достоинства. Сегодня это мой пропуск внутрь. Я проскальзываю в очередь, пока стражники осматривают фургоны, и обнаруживаю монахиню, стоящую за последней повозкой. Она укутана в шкуры и опирается на свой посох.
Я шепчу:
– Я заплачу тебе за этот наряд. – И она выпрямляется.
– Это будет недешево. – Ее рот – клумба зубов из различных металлов, золота и бронзы, пробивающихся из ее десен.
Я ослабляю завязку своего мешочка с деньгами – любезно предоставленного Миазмой – и протягиваю его. Лучше потратить на это, чем на парадный ламинарный доспех.
Монахиня встряхивает мешочек, затем косится на меня.
– Тебя окружает необыкновенная аура, дитя.
– Это все мои деньги. Мне больше нечего дать.
Монахиня кружит вокруг меня.
– Ваши меха, пожалуйста, – подсказываю я, мое терпение иссякает, когда она бормочет какое-то заклинание. Когда она заканчивает, я снова чувствую, что вся мокрая, вероятно это опять яд. Она протягивает мне свои меха, и я облачаюсь в них. Я беру ее посох, занимаю ее место.
Стражники пропускают нас ко входу.
Мы следуем за чиновником через сады в большой внутренний двор, окаймленный с трех сторон кустами жимолости.
– Леди в скором времени подойдет к вам, – говорит чиновник. – А пока…
Когда я отступаю назад, заросли кустарника вонзаются в мои лопатки. Когда чиновник поворачивается, я поворачиваюсь тоже. Меня окружают благоухающие цветы. Я прокладываю себе проход сквозь них, выхожу из внутреннего двора и попадаю в другой, на ходу сбрасывая меха. Проливной дождь превратил цвет моей одежды из бежевого в навозный, а конский хвост – в прилипшую к шее невнятную субстанцию. Вряд ли я достойна аудиенции у Цикады.