Сыграем? Игры «прекрасных» - стр. 3
Лапша прекратила казаться мне сносной. Поморгав, я прогнала слёзы, что выступили на глазах от вновь вспыхнувшей в груди горечи из-за расставания с учительницей.
"Зоя Михайловна, я обязательно вас навещу.", - пообещала я про себя, сетуя на свою недальновидность.
Что-ж я за десять лет не спросила у неё адрес? Почему у поезда, когда она меня провожала, не спросила? Учительнице восемьдесят один, она не умела пользоваться телефоном, ей и учиться было и не к чему. У Зои Михайловны ни детей, ни племянников, ни родственников. Единственный её родной человек, муж, умер, когда женщине не исполнилось и сорока пяти. Прямо на кануне дня рождения Зои Михайловны. Я не лезла в душу своей классной, не бередила рану, не расспрашивала отчего именно умер. Знала лишь, что Зоя Михайловна так и не смогла предать память о нём. Посвятила всю себя школе, так и не сумев найти вторую любовь. Учительница и не искала. Это случалось не часто, но иногда бывало, что я завидовала Зое Михайловне. Пусть и ненадолго, но она прожила это прекрасное чувство. И как же я злилась на Бога... Невероятно сильно.
Чем его могла обидеть Зоя Михайловна? За какие грехи он отнял у неё любимого? А в том, что она безумно любила мужа, я не сомневалась. Поразительно насколько сильно можно любить человека, чтобы даже после его смерти сорок лет оставаться одной. Хранить ему верность. Любить его... Невозможно. Просто невозможно... У меня на сердце - плита гранитная.
Почему в моей бывшей школе нет стационарного телефона?! Господи, какая я дура. Будь умнее, давно могла бы узнать адрес у Зои Михайловны. Уже позавчера бы отправила ей письмо. Попросила бы в нём женщину не волноваться обо мне. Рассказала бы, что я хорошо добралась, что справилась с непривычным для себя большим городом. Разобралась в нём...нет. Ладно. Бессмысленно себя ругать. Наивно донельзя, но я верила, что моё обещание достигнет адресата, что даже через разделяющие нас километры, учительница почувствует, что я не забыла её.
"Никогда не забуду. Устроюсь тут и приеду к вам. Помогу во всём, приберусь в классе, разберусь с документами, рассортирую книги. Мне просто жизненно важно отблагодарить вас. Увидеть ещё раз, убедиться, что вы хорошо себя чувствуете. Сделать для вас пусть и мелочь, но...".
Когда в комнату залетел огненный ураган, я перестала жевать и вспоминать прошлое. Настолько сильно меня потряс вид Маши. Подбежав ко мне, моя соседка остановилась прямо передо мной. Присмотревшись к ней повнимательнее, я увидела, что губы у Маши мелко подрагивали, полупрозрачные ручки же истерично путались в яркой копне рыжих волос.
— Они едут. Аня, они едут, - прошептала Маша и принялась рвать на себе волосы.
Она ума сошла?
На мой немой вопрос лишь стала наматывать круги по комнате.
Маша не объяснила мне толком, что случилось и я логично, что не поняла: "Кто едет?", "Куда приедет?" "А главное - «когда»?", "Чем Маша так сильно взволнована?"
Поставив на компьютерный стол остывшую и ставшую гадкой на вкус лапшу, я поднялась с кровати и пересекла комнату. Взяла за плечи подпрыгивающую от малейшего шума Машу. Яркая девушка-закат шуганулась в моих руках последний разочек, судорожно вобрала в лёгкие кислород и остановила на мне взгляд побитой собачки.
— А-а-аня, - запрокинув голову назад, страдальчески простонала Маша. — Что нам делать?!