Свяжи меня. Цена измены - стр. 21
Она решила прилечь. Все же почти бессонная ночь сказывалась, и у неё начинали закрываться глаза. Толик как раз вышел из купе, так что девушка быстро раскатала и застелила матрас, легла, с облегчением положив разгоряченную всеми этими разговорами голову на прохладную подушку, и прикрыла глаза, решив полежать так несколько минут. И не заметила, как провалилась в сон. Во сне она снова была с повязкой на глазах и со спутанными руками и ногами. Но в этом сне её гладили, щупали и безнаказанно ласкали уже не две руки, а не меньше десятка. В какой-то момент в её раскрытый рот полезли сразу два члена, и Оля с криком проснулась.
Поезд ритмично стучал колесами. За окном серели ранние сумерки.
Толик сидел на своей полке, читал электронную книгу, прихлебывая чай из стакана, и совершенно не походил на провинциального кузнеца в своих довольно стильных, на взгляд Оли, очках. Оглядев себя, она обнаружила, что укрыта одеялом, которое, насколько она помнила, не доставала. На её краю стола позвякивал в такт колесам стакан с чаем. Над стаканом курился пар. Интересно, подумала девушка, он подгадал или уже заменил парочку остывших?
Она потерла глаза и села, рефлекторно потянувшись. Заметила, как Толик бросил быстрый взгляд из-под очков на платье, натянувшееся на груди. Оле стало забавно, и она решила провести эксперимент. Сладко зевнув, снова потянулась, задержавшись, и следя из-под ресниц за его реакцией. Так и есть! Посмотрел и даже слегка облизнулся!
- А-ах! – Она встряхнулась и взялась за ручку подстаканника. Приподняла, в салюте. – Спасибо за чай.
- Пожалуйста, - вежливо откликнулся Толик. – Угощайтесь.
Оля отхлебнула чай и, прищурившись, посмотрела на него сквозь струйки пара.
- А почему Толик?
Он заинтересованно взглянул на неё.
- Почему не Анатолий? Не Толя? И зачем все эти Олики-Толики и «подруга» в начале, тон гопаря? Вы ведь, судя по всему, совсем не такой.
Толик отложил книгу и снял очки, сразу превратившись из сексапильного метросексуала в сельского повесу.
- Замкнутым сообществам, каковым на время поездки становится купе, не нужны начитанные умники и доморощенные психологи. Веселые балагуры – вот наиболее приемлемая и востребованная форма.
- То есть, мимикрия?
- Вроде того.
- А если бы я начала хихикать в ответ на ваши балагурства?
- Я бы таким и остался.
- Но ведь это… Играть? Постоянно?
- Со временем можно привыкнуть надевать и снимать образы, как одежду, - улыбнулся Толик. - Я работаю бок о бок с обычными работягами. Их мысли и стремления просты и понятны. Если начну обсуждать с ними Шопенгауэра, долго в коллективе не продержусь.
- И вы с ними такой же простой работяга?
- Да. Это знаете, как в армии. Быть как все. Там умничать – вредно для своего здоровья. Не в плане того, что будешь умничать – получишь в морду, а в плане того, что если пытаться анализировать, как и почему это принято делать так, а не иначе, искать целесообразность, то можно натурально свихнуться. А, как ни странно, все будет работать именно в том варианте, который кажется наиболее идиотским.
Он почему-то смотрел на неё так пристально, что Оле стало не по себе. Что же было, пока она спала? И вдруг она подумала, а почему бы не спросить прямо? Это было новым для неё, такая решительность, но Оле захотелось попробовать.