Связанные небом. Крыло к крылу - стр. 8
Испугаться по-настоящему пока не выходило, слишком сильным оказался шок от всего увиденного. Дома о пустоши ходили дурные слухи. Запретные земли сами по себе были опасным местом. Каменистая, заросшая колючим кустарником почва, бродящие по округе дикие звери. Выжить здесь без должной подготовки было почти невозможно, разрешенное вместо смертной казни изгнание служило милосердием лишь на словах, в действительности являясь все тем же отстроченным приговором. Сосланные преступники в таких условиях представлялись мне еще одним видом хищных животных, сбивающихся в стаи и безжалостно грызущимися друг с другом за крохотное место под солнцем. И тут князь, стражники, явно соблюдаемая дисциплина…
«Впрочем, какая разница, чтят местные обитатели закон или нет? Для всех изгнанных преступники все равно мы».
Волоски на коже встали дыбом, в шею словно дохнула смерть. Поежившись, я плотнее запахнула порванную рубашку, прижала колени к груди. Закрыв глаза, заставила себя глубоко вдохнуть, призывая на помощь жалкие остатки мужества.
«Только бы сохранить лицо. Только не расплакаться на радость мучителям!».
Сдержать слово оказалось непросто. Все оборотни любили свободу, пребывание в тесном, запертом помещении было для них сущим мучением. И даже моей птице требовалось небо над головой. Низкий потолок давил, железный ошейник на шее казался удавкой, от недостатка воздуха меня знобило. Чтобы хоть как-то отвлечься, я считала вслух, надеясь, что звук собственного голоса отвлечет от печальных мыслей.
– Десять тысяч пятьсот шестьдесят семь, десять тысяч шестьдесят во…
Конец слова поглотил скрежет распахнувшейся двери. Вскинувшись, я подобралась, по-звериному зашипела.
– Леди, ну что за манеры? Вы же так хорошо вели себя днем, – укоризненно нахмурившись, Имон ужасно напомнил мою наставницу, также цокающую языком, когда я допускала очередную оплошность. – А ведь я к вам с приглашением. Его светлость желает разделить ужин со знатной дамой и будет разочарован, когда вместо нее заявится дикарка.
– Пусть ваш князь засунет приглашение к себе в задницу! – понимая, что под «ужином» тюремщик может подразумевать и пытки, и казнь, грубо выругалась я. – Никуда не пойду.
– Леди, никто не смеет говорить в таком тоне о его светлости, – Имон по-прежнему выражался чинно, но глаза у него похолодели.
Запоздало дошло, что это не галантный паж и не строгая воспитательница, в худшем случае способная взяться за розги, а суровый стражник, имеющий в своем арсенале способы куда хуже.
– Быстро беритесь за ум, не заставляйте краснеть за вас, – вытащив из кармана дротик с синим оперением и покрутив его в руках, ненавязчиво посоветовал мужчина.
Я сглотнула, намек оказался более, чем ясен. Не пойду добровольно, на встречу с князем меня притащат в виде безвольной, готовой к закланию туши.
– С превеликим удовольствием составлю его сиятельству компанию, – вспомнив о собственном титуле, с лучезарной улыбкой прощебетала я.
– Совсем другое дело, – дротик исчез словно по волшебству. – Пойдемте.
В сопровождении Имона и вдвое увеличившимся конвоем меня проводили на второй этаж. На улице давно стемнело, но коридоры были освещены плохо, на свечах в замке явно экономили. Да и не только на них. В нашем доме роскошью веяло отовсюду. Арочные потолки, витражные стекла, массивная тяжелая мебель. От многообразия картин и вытканных гобеленов в позолоченных рамках, порой рябило в глазах, а среди колонн и статуй немудрено было заблудиться, но отец считал богатый декор символом успеха и интерьер пополнялся чем-то новым едва ли не каждую неделю.