Связь без брака - стр. 26

– Отойдёт, она добрая, – заверил меня Олег и, поняв, что мир между нами налажен, стал болтать о всякой всячине, а я старался отвечать, так и не избавившись от ощущения, что попал на другую планету, где тебе не нужно каждую минуту сражаться за свою жизнь.

– Иван, идём, – издали позвал меня Артём Викторович, и я, извинившись перед ребятами, надел шиповки и побежал лёгкой трусцой к взрослому.

Время, которое я показал на двухстах метрах, тренерами воспринялось уже спокойнее, а мне его не показали, лишь объявили, что я так же прошёл сразу в финал, забеги на который состоятся после обеда. Те, кто прошёл на них, стали собираться и уходить в столовую школы, принимающей соревнование, я же просто сидел, поскольку собирался потратить деньги только по пути назад. Нести их в интернат было бессмысленно, всё равно отнимут.

– Иван, ты почему не идёшь обедать? – ко мне подошёл Артём Викторович.

– Это платно?

– Да, но там двадцать копеек всего за полноценный обед для участников, – удивился он.

Я задумался, двадцать копеек из двух рублей было не так уж и много.

– Собирайся, тут нечего думать, я угощаю, – тут же сообщил он.

– Уверены?

– Не обеднею, – хмыкнул тренер и повернулся к своим подопечным, – идём все вместе, те, кто закончил соревнования, можете после обеда идти домой или поболеть за оставшихся.

– Мы останемся! – заверил его один из парней, остальные согласно покивали.

– Шиповки пока верни, – тихо сказал мне Олег, – у тебя всё равно и сумки-то нет.

Я согласился и, ещё раз протерев их рукавом, передал парню, расставаться с таким сокровищем жутко не хотелось, в них бегалось намного лучше. Словно Голум, он, едва не бормоча: «Моя прелесть», – сам протёр их влажным полотенцем и, замотав в ткань, положил в сумку.

В толпе подростков мы направились в столовую, и я снова ощутил, что нахожусь в параллельной Вселенной. Баки с едой были одни на всех, без разделения на старшаков, преподавателей и всех остальных, все получали еду на подносах, из одних кастрюль, чай тоже наливали из одного чана. Зрелище было сюрреалистичным, так что даже пришлось помотать головой, чтобы иллюзия развеялась, но нет, очередь никуда не делась, как и баки с едой.

Когда пришла моя очередь, я взял два обеда, раз за меня платят, и, едва мы сели за стол, с жадностью набросился сначала на мясные котлеты с картофельным пюре и подливкой, а затем на куриный суп.

– Иван! Не ешь много! Как ты бегать будешь! – изумился Артём Викторович, когда, подойдя со своим подносом, увидел, как я жадно поедаю свои порции.

Всё было так вкусно по сравнению с теми помоями, которыми кормили в интернате, что я с полным набитым ртом едой и хлебом побулькал:

– Лучше поем нормально, а шестьдесят метров я и так пробегу лучше всех.

Он лишь в ответ покачал головой, но спорить не стал.

Съев быстрее и больше всех, я откинулся на табурете, довольно поглаживая живот.

«Живут же люди», – с завистью я посмотрел на окружающих меня школьников, которым эта еда не так сильно нравилась, как мне, поскольку они ещё и лениво ковырялись ложками в тарелках.

– Иван, а вас разве не кормят в интернате? – дочери тренера, видимо, наконец надоело дуться, и она решила со мной поговорить.

– Кормят, просто невкусно, – ответил я.

– Нужно пожаловаться! – немедленно заявила она. – В комсомольскую ячейку, которая шефствует над вами.