Свойство очаровываться миром - стр. 17
– Возьми учебник в руки, открой и читай.
Я взял учебник, открыл и, уже поняв, в чем секрет таких ко мне поблажек, изо всех сил стараясь не форсировать процесс, четко отделяя строку от строки и раскрашивая их возникающими по ходу чтения эмоциями, прочитал стихотворение до самого конца. Финалом такого чтения были аплодисменты учительницы, поддержанные двумя-тремя одноклассниками, и пятерка в классном журнале.
На всю жизнь запомнилось мне: «Белую работу делает белый, черную работу – черный». И вместе с этими строчками где-то в глубинах души поселилось острое чувство неприятия ко всякого рода возвеличиванию одних за счет других, к разделению людей на своих и чужих по признакам цвета кожи, национальности, партийности, вероисповедания.
Весь мир – одна семья! Спасибо, Владимир Владимирович, что, в какой-то степени, и вы помогли мне осознать эту истину.
А начиналось все с невыполненного домашнего задания. Неисповедимы пути Господни…
Мир! Бог! Май!
Это было в далеком 1966 году, когда нынешняя краса Рыбинска, Спасо-Преображенский собор, напоминал развалины Брестской крепости. С усеченными главами куполов, без крестов, окруженный горами строительного мусора, он казался обреченным. Поговаривали, что городские власти то ли в самом соборе, то ли вплотную к его стенам намерены соорудить общественный туалет, а пока до утверждения проекта, часть помещений использовалась под временное общежитие для тех, кому не досталось мест в благоустроенных семейных общежитиях. Пройти в «общежитие» с улицы можно было только через калитку, расположенную в левой створке главных ворот храма. Сами ворота были по центру и бокам забиты досками. В нижнем ярусе колокольни размещался пункт приема стеклотары. В дни авансов и получек у его дверей выстраивались большие очереди горожан с авоськами набитыми пустыми бутылками из-под водки и дешевых плодово-ягодных вин. Остальные окна и двери первого этажа были частично заложены битым кирпичом и замурованы цементом, частично забиты неструганными досками. Осколками кирпичей вперемежку с цементом были заделаны и большие отверстия в земле вплотную к цокольной части собора. Поговаривали, что где-то здесь был замаскирован люк, подняв который можно было попасть в подземный ход, ведущий на левый берег Волги.
Естественно, все это – и колокольня, и громадные пустые залы с взирающими со стен через облупившуюся краску ликами святых, и слухи о подземном ходе, как магнит притягивало к собору подростков со всех районов города. У нас были свои тайные ходы, как проникнуть внутрь, мы превосходно ориентировались, где какие есть замаскированные лазы, чтобы перебраться из одного помещения в другое. Было у собора и еще одно немаловажное достоинство – его колокольня, самое высокое по тем временам здание города.
Не знаю, кому из нас первому, мне или Женьке Немцову, пришла идея посмотреть на первомайскую демонстрацию с высоты колокольни, поприветствовать знакомых, подурачиться немножко – но принята она была на ура. В десять утра, когда демонстрация была в самом разгаре, мы с помощью приставной доски проникли через небольшое отверстие в помещение над потолком пункта приема стеклотары и оттуда, забрались по винтовой лестнице на площадку с колоколами. На площадке стряхнули с одежды пыль, уселись на парапет, и, размахивая руками, стали кричать лозунги: