Сводный Ад - стр. 39

Комната взрывается от смеха, свиста, оваций.

Поцелуй получается сочным и мокрым.

Но я плохо соображаю.

Будто начинаю память терять.

Не могу понять, где нахожусь, кто так громко кричит?

Наверно, мне всё-таки что-то подмешали в напиток.

Адам-придурок-будущий-сводный-брат был прав.

Время останавливается.

Неужели мы целую вечность целуемся?

Неожиданно в моем сознании становиться совершенно тихо.

Мир умер?

Или мы переместились в другую вселенную?

Там темнота. Тишина.

Там только он и я.

Мой проклятый дьявол…

— Эй! Мы вам не мешаем, — в себя меня приводят напыщенные смешки. — Может уже подниметесь наверх? Вы уже так-то минут двадцать сосётесь.

Чего?

Двадцать минут?!

— Презики есть? Одолжу.

Адам тоже приходит в себя. Реакция вообще не гуманная — он резко меня отталкивает, демонстративно вытирая губы о рукав худи.

— Довольны? — шипит на Германа.

— О да! Я почти кончил в штаны!

— А я подрочил…

Фу!

Я точно попала в психиатрический дом. В отделение озабоченных идиотов.

Со стороны компьютера опять раздались пиликающие звуки.

— Ребят! Народ опять хочет, чтобы кто-то пососался!

— Что они хотят? — Герман с довольной рожей подсаживается к компьютеру, со звоном ставя пиво на стол.

— Теперь хотят Германа и… Нику.

— Что? — одновременно с Адамом.

— Да, десятки уже полетели!

— Ника, сюда иди! — Герман поворачивается лицом ко мне. Дыхнул себе в ладонь, проверяя запах изо рта. — Сойдет! Иди ко мне, крошка, дай приласкаю…

14. Глава 13.

Нет, нет, нет!

Да они издеваются?

Я на такое точно не подписывалась.

Вилена не предупреждала!

А что дальше?

Что если зрителям поцелуев будет недостаточно, и они захотят большего?

Стриптиз?

Минет?

Секс в прямом эфире?

Надо бежать.

Срочно!

Оглянувшись, поняла, что я в ловушке.

В комнате много парней из свиты Германа, я даже и шага не успею сделать в сторону двери.

С мольбой глянула на Адама, стоящего рядом.

Он вряд ли поможет.

Скрестил руки на груди, напряжён, зол. Огромный, как скала.

Он, скорее, сам будет меня держать, чтобы мерзкому дружку было удобней всунуть в мой рот свой слюнявый язык!

Герман особенно сильно мне внушал отвращение.

Не понравился сразу же, с первого взгляда.

У него лицо как у наркомана со стажем.

— Хочу уйти, — делаю шаг к двери, но Герман хватает меня, притягивая к себе, впивается пальцами в скулы. — Никуда ты не уйдешь! За наш с тобой поцелуй люди уже отваливают нехилые бабки! Они хотят шоу, за это и платят, сейчас мы его устроим!

Рудковский тянется к моему лицу, но я плотно сжимаю губы. На глаза давят слёзы…

Сейчас на весь мир опозорюсь!

Будет катастрофа, если мама вдруг увидит эту запись, как я целовалась со всеми подряд.

Я так сильно упаду в её глазах…

— Руки убери!

Адам буквально вырывает меня из лап урода, пряча за своей спиной.

— Не понял!

— Она не будет с тобой это делать. Тем более на камеру. Тем более за бабки.

— Это прикол какой-то? В смысле не будет? Кто приходит на вечеринку — соглашается со всем без колебаний. Правила знаете.

— Не в этот раз. Пошли, Вероника, — твёрдо и властно заявил он, увлекая меня за собой.

Вероника…

Ох, чёрт, ни разу меня так не называл.

Во рту разлилось странное послевкусие.

— Адам, войны захотелось? Из-за чего? Из-за тёлки? Ты спятил? — кто-то со стороны вмешался, преграждая дорогу, Адам лишь сильнее напрягся и ещё сильнее сжал мою руку.

— Ну предложи публике замену. Марка поцелуй.