Сводные - стр. 11
Киваю. И стараюсь не думать о другой девочке, запертой в этой же тачке. Вот кто сейчас точно не в восторге.
Маяк убирает руку и наконец-то переводит взгляд с машины на меня.
– Удивил так удивил. Все облизывались на эту тачку, а ты внаглую взял и вывел ее из списков в первом же отборочном туре… А ты не так-то прост, как кажешься, да? Что ж, твоя взяла, парень. Убедил. Жди месагу с инфой про следующий заезд.
– Спасибо.
– И, кстати, куртку не забудь… Шаббат шалом6.
– Ага, – выдавливаю из себя в ответ.
Что это значит? Он что-то заметил или это просто совет не разбрасываться уликами?
Бирюзовая волна уносит Маяка к семье и нерушимым традициям, оставляя меня без ответов, а балеринка впервые шевелится на сиденье, но я быстро стучу по стеклу кулаком, потому что слишком рано вылезать, и оборачиваюсь к другу.
– Кай! – орет Лука на всю округу.
Через плечо вижу, как балеринка снова каменеет. Наверняка и уши навострила, так что мое имя теперь для нее больше не тайна.
Перехватываю Луку раньше, чем он подлетает к тачке. Зная его, он обязательно залезет внутрь, посидит на всех сиденьях и даже может растянуться на заднем, подложив под голову мою куртку.
– Эй! – возмущается друг. – Даже не дашь прикоснуться к этой прелести? Это что, ревность?!
Стискиваю зубы.
– Тачку уже ищут. Надо убираться.
– Ты что, не отрубил геолокацию? – пугается Лука. – Ну садись в мою, помчали тогда.
– Не, не могу. Хочу башку проветрить. Пешком пойду.
– Чего? – Лука замирает возле своей разбитой колымаги. – Заметут же тебя, Кай! Думаешь, Дмитриев тебя тоже с победой поздравит, когда найдет?
– Все будет норм, Лука. Езжай быстрей. Тебе еще на трассу выбраться надо.
Друг колеблется. Чешет спутанные курчавые волосы.
– А ты это… Вечером придешь? На пирожки?
Вспоминаю ароматы подтопленного сала, поджаренного лука и горячие клуба дыма от вареной картошки и полусырое, еще горячее тесто.
В любой другой день я бы с радостью. Но…
– Не сегодня.
Лука уезжает после небольшой заминки. Подталкиваю его машину, которая буксует, но все-таки выбирается из грязи.
Возвращаюсь к машине Дмитриева. Геолокацию я, конечно, отрубил. Первым делом. Но найти машину все равно не составит труда. Это не так сложно, когда она такая единственная в городе.
Сажусь за руль и сразу завожу мотор.
Вижу, как в зеркале поднимается темная гора. Из-под моей куртки сверкают синие глаза балеринки. Раньше она была причесанная, каждая прядка к прядке на голове, сейчас растрепанная, взлохмаченная. Щеки горят. Губы искусанные. Ох.
Резко отвожу глаза в сторону, выкручиваю руль и с разгона влетаю на насыпь пустого шоссе. Глаза балеринки становятся квадратными.
Да, я настолько сумасшедший.
– Где там твое прослушивание? – спрашиваю через плечо.
– Сцена Александринского театра.
Хмурюсь, пытаясь сообразить, где это. Театрал из меня не очень.
– Возле Академии балета, на улице Росси… Подожди, ты сейчас реально везешь меня прямо туда?
– Да.
– А потом что?
– А потом я оставлю тебя, тачку и уйду.
– И ты не боишься, что тебя найдут?
– А ты меня сдашь?
Перехватываю в зеркале ее смутившийся взгляд.
– Опусти маску, – просит она.
– Зачем? Чтобы тебе было легче меня опознать?
Она отворачивается, пытаясь скрыть улыбку. Заправляет за ухо выбившуюся прядь. Ловлю себя на мысли, что хотел бы коснуться ее волос и повторить это движение.