Сводные. Поиграем в кошки-мышки? - стр. 45
В конце концов, универ никто не отменял. Мне еще завтра эту наглую моську, злобным цербером отгоняющую каждого мимопроходящего парня, с натуры предстоит дописывать.
Крестовский вообще жесть как пасет меня этой ночью. Шагу ступить не дает. А как набычивается, когда меня окликает Шмелев...
― Каро, уделишь минутку? Наедине.
Только я чувствую повисшее напряжение?
― Всего на минутку? А ты успеешь? ― ляпаю и сразу жалею об этом.
Мозг не успел перестроиться с Крестовского. Это с ним пошлые шутки и подколы лезут через все щели, не спрашивая разрешения, с Даней же я всегда старалась быть чуточку лучше, чем есть.
Хотелось ведь соответствовать его возрасту. Компании. Друзьям. Последние, кстати, никак не могли взять в толк, на кой ему сдалась малолетка. Я и сама этого не понимала, но балдела от собственной значимости.
― За минуту не успею, и ты это прекрасно помнишь, ― одаряет он меня типичной Шмелевской улыбкой. Лукавой, но доброй. Даю знак Кириллу, чтобы ждал, и послушно отхожу к нему. ― Уже уезжаете?
― Вроде того.
― Вместе? ― кивает Даня на общего знакомого.
― Нам по пути.
― Насколько по пути? Я, честно говоря, так до конца и не понял, поэтому хотел бы прояснить ситуацию. Вы с ним...
― Мы не встречаемся, ― перебиваю его категорично. ― Ни за что и никогда. Я скорее под асфальтоукладчик лягу, чем под Крестовского.
― Кажется, твой телохранитель считает иначе.
Телохранитель? Телоразвратитель, я бы сказала.
― Это сугубо его проблема, что он там считает. У него со дня на день невеста приедет, поэтому... ― делаю неоднозначный жест, будто отмахиваюсь от мошкары.
― Это хорошо. В смысле, он... ― Даня заминается. ― Не тот, с кем стоит мутить. Слишком уж ненадежный.
― Я в курсе. Его репутация мне прекрасно известна.
― Тогда как вас вообще угораздило пересечься?
― О, это невероятно увлекательная история... ― вздрагиваю от призывного гудка и ослепляющей вспышки фар. Блин, ключи ведь в замке зажигания остались. ― Которую я расскажу как-нибудь в другой раз, ― заканчиваю. ― А то нервничает мальчик. Забыл принять антидепрессанты.
― Потому что ему не нравится, что мы разговариваем. Ревнует. Даже не попрощался со мной.
― Кто ревнует? Он? Да нет, все куда проще: просто Его Величество ждать заставляют, а это не царское занятие, ― снова вздрагиваю от бибиканья. ― Я же говорю, неврастеничка. И мне приходится жить с ним под одной крышей, прикинь?
― Под одной крышей? ― снова лишь неоднозначно отмахиваюсь. ― Что, еще одна крайне увлекательная история?
― Не, та же самая.
― Я определенно хочу ее услышать.
― Это не проблема, ― без спроса выуживаю у Шмелева из кармана выглядывающий черный маркер и вопросительно киваю. Мол: где записать?
Прямо на нем. Оставляю свой номер телефона на сильной мужской руке. Блин. Разбегающиеся дорожки вен ― моя слабость. Особенно когда они настолько объемные и фактурные. Касаться их, считывая пульс... просто мяу.
― Все еще балуешься рисованием? ― усмехается Даня, разглядывая маленького пририсованного рядом шмелика.
― Не балуюсь. Теперь уже профессионально занимаюсь.
― Растешь.
― А то, ― возвращаю ему маркер и, кокетливо подмигнув, иду на зов. ― Хорош сигналить. Достал.
Крестовский уже за рулем и место мне освобождать не торопится. Значит, обратно еду пассажиром. Ну и прекрасно. Меня все равно начинает морить от усталости. Веки прям сами слипаются.