Свободное владение Фарнхэма - стр. 5
– Дьюк, ты пока не женат.
– С этим не поспоришь.
– Сынок, я тоже буду откровенен с тобой. Я уже давным-давно перестал беспокоиться о собственной безопасности. Ты уже взрослый человек и стоишь на собственных ногах, и твоя сестра, хоть она ещё и учится в колледже – достаточно взрослая женщина. А что касается меня, – он пожал плечами. – Единственное, что меня ещё по-настоящему занимает, так это хорошая партия в бридж. Как ты, наверное, заметил, мы с твоей матерью практически перестали понимать друг друга.
– Да, я вижу это. Но в этом твоя вина. Это ты ведёшь мать к помешательству.
– Если бы всё было так просто. Для начала… Ты ещё учился на адвоката, когда я построил это убежище – как раз во время Берлинского кризиса. После этого твоя мать приободрилась и снова стала сама собой. Тогда она за весь день могла выпить один мартини, и ей этого вполне хватало – а не четыре, как сегодня вечером. Дьюк, Грейс просто необходимо это убежище!
– Что ж, может быть. Но ты определённо сам нервируешь её, снуя по дому с этой затычкой в ухе.
– Вполне возможно. Но у меня нет выбора.
– Что ты имеешь в виду?
– Грейс – моя жена, сынок. А «любить и заботиться» – включает в себя и заботу о том, чтобы продлить ей жизнь, насколько это в моих силах. Это убежище может сохранить ей жизнь. Но только в том случае, если она будет находиться внутри него. Как, по-твоему, за какое время до атаки нас успеют предупредить? В лучше случае, минут за пятнадцать. Но для того, чтобы укрыть её в убежище, достаточно будет и трёх минут. Однако если я не услышу сигнала тревоги, у нас в распоряжении не окажется и трёх минут. Поэтому-то я и слушаю радио непрерывно. Особенно во время какого-либо кризиса.
– А если сигнал поступит в то время, когда ты спишь?
– Когда обстановка напряженная, я сплю с этой пуговицей в ухе. Когда она напряжена до предела – как, например, сегодня, – мы с Грейс ночуем в убежище. Девушкам тоже придётся сегодня ночевать там. И ты, если хочешь, можешь присоединиться к нам.
– Пожалуй, нет.
– Напрасно.
– Отец, даже если предположить, что атака возможна – только предположить, потому что русские ещё не сошли с ума, – так зачем же было строить убежище так близко к стратегической базе? Почему ты не выбрал место, которое оказалось бы подальше от любых возможных целей, и построил бы убежище там – опять же, только предполагая, что оно ей необходимо для успокоения нервов, что в принципе возможно – и тем самым избавить мать от ненужных страданий?
Хьюберт Фарнхэм тяжело вздохнул.
– Сынок, она ни за что не согласилась бы уехать отсюда. Ведь здесь её дом.
– Так заставь её!
– Сынок, тебе приходилось когда-нибудь заставлять женщину делать то, чего она по-настоящему не хочет? Кроме того, дело осложняется ещё и её склонностью к выпивке – с алкоголиками довольно трудно сладить. А я должен по возможности стараться ладить с ней, насколько это в моих силах. И… Дьюк, я уже говорил тебе, что у меня не так-то много причин стараться остаться в живых. И одна из них вот какая…
– Ну, продолжай же.
– Если эти проклятые, лживые подонки когда-нибудь всё-таки сбросят свои смертоносные бомбы на Соединённые Штаты, то я хотел бы отправиться на тот свет как подобает настоящему мужчине и гражданину – с восемью мёртвыми русскими, лежащими вокруг меня!