Свиток всевластия - стр. 6
–А между тем, просвещённая публика приветствует смелые открытия алхимиков и рукоплещет им! – взвился Кавальон. – В высшем свете вы едва ли найдёте человека, который не состоял бы в масонской ложе, не лечился с помощью магнетической лохани, не участвовал в сеансах господина Калиостро! Лишь самые отсталые продолжают держаться за смешную веру в христианского Бога и отрицать очевидное! Попы и инквизиторы столько лет не давали нам мыслить, не давали исследовать мир, набрасывали покрывало невежества на тайны природы! Они объявляли преступником каждого, кто дерзал изготовлять золото из других металлов, конструировать вечный двигатель, предсказывать будущее по звёздам, сливаться с эманациями Вечной Мудрости! Они ставили препоны на пути науки и прогресса! И неужели вы, Феру, неужели вы, Помье, несчастные страдальцы, которые поплатились свободой за попытки противостоять деспотизму и мракобесию, встанете на сторону этих фанатиков, поддержите клерикалов в их слепой ненависти к человечекому дерзанию! А чудесное открытие господина Лавуазье о том, что вода состоит из двух газов, а явленные нашим глазами полёты на воздушном шаре – неужели вас это не убеждает?
–Браво! – воскликнул д`Эрикур. – Я слышу речь поистине просвещённого человека! Так значит, с точки зрения герметизма, вода состоит из двух газов? Не знал...
–Постойте, при чём тут воздушный шар? – удивился Помье. – Кажется, история господна Феру была вовсе не о воздушном шаре...
–Да если бы все эти секреты тамплиеров действительно существовали, меня бы уже не было в живых! – воскликнул Феру. – Говорят, что они наказывают смертью тех, кто охотится за их тайнами и выдаёт их секреты. Ну так, что ж, тамплиеры, вы где? Я готов!
Все замолкли. В ожидании наказания от таиственных сил мракобесия рассказчик взял со стола ещё один ломоть ананаса. Сразу после этого послышались шаги. Заключённые напряглись, тихо пронаблюдали за тем, как открывается дверь... и увидели на пороге де Лоне, о котором в пылу спора успели уже позабыть.
Комендант пришёл в компании человека лет пятидесяти, один взгляд на которого поверг д`Эрикура в отвращение и ужас. Глаза этого узника и вправду светились каким-то сумасшедшим огнём. Феру и Помье в своих поношенных кафтанах казались модными щёголями по сравнению с приведённым де Лоне господином. Виконт изумлённо переводил взгляд с испещрённых дырами чулок писателя на его старый, не помнящий пудры и сбившийся на бок парик. Чудовищно грязный, почти чёрный кафтан, утративший все пуговицы и сшитый по моде десяти– или пятнадцатилетней давности смотрелся тем более дико, что соседствовал с кружевными манжетами и кружевным же шейным платком: врочем, угадать работу фламандских рукодельниц в тёмно-серых клочьях ткани, свисающих из рукавов заключённого, мог лишь намётанный глаз такого искушённого модника, как д`Эрикур.
Поражённые сотрапезники все как один уставились на нового гостя. Толстый писатель первым пришёл в себя.
–Люсьен Помье к Вашим услугам! – представился он. – Господин де Лоне сообщил нам, что вы, как я, являетесь гражданином Литературной республики! Очень рад найти собрата по перу! Могу я узнать ваше имя?
–Донасьен Альфонс Франсуа де Сад, – с достоинством отозвался коллега. – А как вы считаете, господа: дети имеют право убивать родителей, если те слишком им докучают?