Свидетель по делу – кошка - стр. 28
Студенты в почетном карауле смотрят растерянно – шевелиться, а тем более наклоняться им вроде как по регламенту не положено. Ничего страшного, у нас для этого есть уборщицы! Ощутив тычок под локоть от Зурга, вспоминаю, что я тут на побегушках, и мчусь подбирать записи. Урлах-тор поворачивается, забирает листы, благодарно кивает… и тут раздается тихий хлопок, потом какой-то шорох, стук и визг:
– Что тут происходит?! Я всех уволю! Что тут за балаган вы тут устроили?!
Ректор хватается за сердце, в его глазах плещется ужас, и смотрит он куда-то мне за спину. Туда, где гроб с караулом.
Только оборачиваться мне страшновато. Я ведь знаю, очень хорошо знаю этот визгливый голос.
Голос покойной Галки!
14. Глава 12
Галкин визг не смолкает, и я осторожно поворачиваюсь: из-за слегка ошалевшего из-за такого развития событий почетного караула нам с Зургом ничего не видно. Зато у ректора явно обзор хороший – вон, у него даже цвет лица поменялся с багрового на бледно-зеленый. От впечатлений, видимо.
Мы с Зургом осторожно подходим поближе, обходим караул – молодцы, ребята, держат строй, хотя и мажоры! – и видим полупрозрачную Галгалею, сидящую в гробу! Прямиком на собственном трупе!
Сбылась мечта идиота – ее не упокоил даже забор! Хотя нет, упокоить-то упокоил, но после этого она сделалась призраком.
Психованным истерящим призраком, намеривающимся, судя по воплям, сорвать собственные похороны!
– А для Кеалмэ призраки это нормально? – осторожно уточняю я.
– Не очень, – бормочет Зург.
Галка видит нас и затыкается. Похоже, она в таком же шоке, как и все. Еще бы, она же попаданка! Сидит, бедолага, и пытается осознать, что превратилась в приведение, дикое и симпатичное. Ну, для ректора симпатичное, для остальных не очень.
Хотя и для него тоже не факт. Потому что реагирует он совершенно неадекватно.
– О демоны, – пищит Урлах-тор с кафедры, и толку от него никакого. – Моя Галгалея…
А, впрочем, не представляю, какая реакция должна быть адекватной. Не речь же ему дочитывать.
Оглядываюсь и понимаю, что посетители похорон, судя по всему, уже отошли от зрелища «Ира в кружевном бордовом белье» и начали что-то подозревать.
– Нужно отвлечь всех от гроба, срочно! Ребята, держите строй, – шипит Зург. – Так, вы, – он тычет пальцем в какого-то молодого лорда, судя по виду, со старших курсов, – ставьте на гроб сферу тишины, умеете?
Студент водит руками вокруг гроба – успешно, кстати, потому что визг Мымры стихает – а Камнегрыз поворачивается ко мне:
– Марина, придумайте что-нибудь! Никто не должен узнать про призрак, будет ужасный скандал!
– Я?!
У меня вообще нет идей! А на Урлах-тора надежда лысая, ему бы в обморок не упасть.
И тут из первого ряда выскакивает Войнич:
– Сейчас, – бросает он Зургу. – Амина, милая, идем, идем!
Студент ныряет в толпу, вытаскивает растерянную, ничего не понимающую Амину на лужайку перед кафедрой и медленно, торжественно опускается на одно колено:
– Согласна ли ты стать моей женой…
Ого! Неужели Войнич решил, что похороны Галки – самое удачное время для предложения? А что, толпа народу, обстановка торжественная, шарики, вон, летают, все вокруг в блестках. Да и Амина Галгалею, мягко говоря, не любила, так что даже в голубой не потрудилась переодеться.
Впрочем, думаю, Войнич просто носил с собой кольцо в ожидании удачного момента, а тут увидел, что нужна помощь, и сориентировался. Приятное с полезным, так сказать. Во всяком случае, Зург и ректор ему теперь по гроб жизни должны.