Светлана. Белая коза Альба - стр. 24
– Это не разбойник, а девочка.
– Девочки тоже иногда бывают порядочные разбойницы… А ну-ка, Галочка, – папа пересел с кресла на диван и по дороге прихватил с собой Галю, – сядем мы с тобой рядком да поговорим ладком… Рассказывай про свою разбойницу.
Теперь Галя сидела между папой и мамой и видела совсем близко их внимательные глаза. Галя подумала, как страшно важно для папы и для мамы все, что ее занимает и волнует, и как хорошо, когда можно все, что тебя занимает и волнует, кому-нибудь рассказать.
И не нужно никаких особых честных слов, потому что у папы и мамы все слова честные.
Потом Галя подумала о Светлане – что некому ей рассказать про свои обиды и огорчения и никому про ее огорчения неинтересно слушать. У Гали затряслись губы…
Когда она кончила рассказывать, папа спросил, вставая:
– Где этот детский дом?
Галя тоже вскочила с дивана:
– Папа, ты что хочешь делать? Ты хочешь туда идти?
– Для начала хочу позвонить по телефону. Даешь разрешение?
– Папа, если ей что-нибудь будет из-за меня…
– Честное слово, Галочка, я буду говорить так, будто та разбойница – моя собственная разбойница!
– Ну, тогда звони.
– По-моему, лучше не по телефону, – сказала мама.
– Так я же только сговориться, когда прийти.
В детском доме ответили, что директора нет, просили позвонить утром или прямо зайти. Говорила дежурная воспитательница.
Папа положил трубку и вопросительно посмотрел на маму и на Галю.
– Лучше бы прямо с директором… – нерешительно проговорила мама.
– Хорошо, – сказал папа, – в таком случае отложим до утра.
XIII
В это утро тетя Мариша в школьной раздевалке, как представитель власти, выслеживала правонарушителя.
С молниеносной, почти автоматической быстротой принимая и размещая на вешалках пальто девятиклассниц, она успела сказать:
– Вот эта девочка уже второй день придет, пальтишко снимет вместе со всеми, а повесить мне не дает. Постоит немного… подружки в класс, а она оденется опять и уходит. А чуть звонок – опять в школу, прямо с улицы. Стоит у двери и подружек ждет.
– Какая девочка? – спросила Лида Максимова.
– Вон: черненькая, кудрявая, в красном берете… Первый раз я думала – может, она забыла что, домой опять побежала. А теперь вижу – не в этом дело. Подозрительно мне ее поведение.
– Да где же? Где она? – сама удивляясь своему волнению, спрашивала Лида.
– Там, там, в уголке, за скамейкой…
Но красный берет был уже в тамбуре, между двумя стеклянными дверями.
– Светлана! – крикнула Лида. – Тетя Мариша, дайте мне скорее мое пальто! Девочки, пропустите, пропустите меня скорее! Это моя!.. То есть не моя, но все равно – наша!
И Лида исчезла за дверью.
Девочки выбежали вслед за ней на крыльцо. Ни красного берета, ни синей Лидиной шляпки…
– В чем дело? – спросил Иван Иванович, входя в раздевалку вместе с руководительницей четвертого «В». – Почему такое волнение?
Узнав причину волнения, он спросил учительницу:
– Светлана Соколова? Но ведь она была вчера на уроке? Вы спрашивали ее вчера!
– Наташу Соколову, – возразила та. – В четвертом «В» ни одной Светланы нет!
Тогда Иван Иванович потребовал у нянечки обратно свои калоши, а руководительница четвертого «В» пошла прямо в кабинет директора и сообщила таким голосом, будто предупреждала о могущем быть землетрясении:
– Иван Иванович просил предупредить, что он может опоздать на урок!