Свет, отраженный от пыли - стр. 20

– Чего встала в дверях? Садись, поешь.

На столе появилась глубокая тарелка с наваленной от души вареной картошкой и тушенкой. Вера подала ложку и подтолкнула Марину к столу.

– Ешь, ешь, или тушенка для тебя не еда? Вон ты какая, чистенькая, с маникюром, в носочках белых. На учительницу похожа.

Марина молча накинулась на еду. Потом выпила чаю с шоколадными пряниками, которые муж терпеть не мог, а она обожала, но никогда не покупала. И только после ответила.

– Марина. Учительница русской литературы. Преподаю в местной школе. Тушенка – нормальная еда. И пряники такие я люблю. Спасибо вам. – Марина убрала за собой посуду и посмотрела в упор на Веру. – Я вот что хочу спросить: вы на сколько приехали? Мне нужно знать, чтобы потом вернуться. Я думаю, Андрей еще долго пробудет в госпитале.

– Поживу в доме, пока Кате не станет лучше. С участковым врачом надо переговорить. Мотя и Наташа приедут к вечеру и останутся ночевать. И ты оставайся. А завтра будет видно. Андрей в госпитале, который на улице Ленина? Надо узнать, как он. Автомат работает? Хотя да, ты же звонила. Покорми пока собаку. Я скоро вернусь.

Пес смотрел на Марину умными глазами и жмурился от удовольствия, благодарно вздыхая, когда она чесала ему за ушами. Пустая, вылизанная до блеска миска выглядывала из собачьей будки, деревянной, чуть перекошенной, – наверное, ее сколотил Андрей. Светило солнце, пахло нагретой зеленью, из раскрытого настежь окна долетало хриплое, но ровное дыхание: Катерина все еще спала.

В этой части поселка доживали свой век послевоенные дома и бараки, их обещали вот-вот снести. «Знающие» люди показывали, где будут стоять две новые пятиэтажки, другие яростно с ними спорили, потому что одно место находилось там, где сейчас располагались палисадники пятнадцатого дома, а второе – на участке расплодившихся сараев четырнадцатого.

Но пока дальше споров дело не доходило. И сейчас Марина сидела на теплой завалинке, подставив лицо солнцу, и ни о чем не хотела думать. Хоть недолго, хоть один часик побыть в безопасной тишине, слушая, как где-то в кронах деревьев заросшего сада ссорятся, потом мирятся и снова ссорятся птицы, и зная, что не надо принимать никаких решений, и от нее ничего не зависит.

Вдруг тихо зарычал пес. Он повернул морду к калитке, и шерсть на загривке вздыбилась. Из-за деревьев не было видно пришедшего. Человек не открывал воротца, но и не уходил. Пес коротко гавкнул, сорвался с места и скрылся в зарослях у забора. Марина услышала торопливые шаги и перевела дух. На душе стало тревожно. Но она тут же забыла о застенчивом незнакомце, потому что ее скрутил острый приступ тошноты. Она кинулась в кусты, и вся картошка с тушенкой и ее любимые шоколадные пряники оказались на траве.

– Ты не беременная, случаем?

У завалинки, где они только что грелись с собакой на солнышке, стояла Вера.

– Или больная, может?

– Нет.

Марина ответила сразу на оба вопроса, а потом задумалась и стала подсчитывать дни. И со страхом посмотрела на Веру.

– Спокойно! Не паникуй! Может, вчера съела что-нибудь несвежее. Нужно проверить.

– Задержка две недели.

– Тоже бывает, у меня в лагере два года месячных не было, а потом цикл наладился. Когда на поселение вышла и питаться нормально стала.

Марина снова и снова пересчитывала сроки, не хотела верить, но уже понимала, что да. Она беременна. Сейчас?! И… чей это ребенок?