Свет очей моих... - стр. 12
- Эта баба - жена моя! Отдайте, и мы вас не тронем! - соврал Ярополк.
- Нет! Я не жена ему! - я попыталась было встать с земли, чтобы убежать, в случае если меня сейчас решать отдать насильникам.
Золотоволосый, видимо, на правах старшего, сказал:
- Ежели жена, то отчего ты ее с мечом в руках по лесу гоняешь? Да еще и с помощниками?
- А это - наше с ней дело! Уйди с дороги!
Золотоволосый чуть попятился назад. И я поняла, что зря надеюсь на помощь от этих людей. Но в тот момент, когда я, встав на четвереньки, постаралась отползти, укрыться, спрятаться в траве, боясь и понимая, что меня сейчас просто передадут, как вещь, с рук на руки, в этом момент раненый подхватился с земли, неожиданно быстро и ловко, будто не он только сейчас был чуть ли не при смерти.
И замерев от ужаса, зачем-то закрыв руками голову, сквозь пальцы я смотрела на то, как высокий широкоплечий, крепкий мужчина в каком-то нелепом, резком и неловком движении вдруг бросился плашмя на землю и изворачиваясь, извиваясь всем телом неожиданно начал меняться у меня на глазах, у всех на глазах! Одежда его трещала и рвалась по швам. Сам он при этом издавал странные пугающие и ревущие звуки. Руки и оголившиеся ноги его вдруг начали покрываться шерстью. Но самое страшное - это то, что происходило с его лицом! Лицо это, показавшееся мне удивительно красивым для мужчины, лицо, которое я успела разглядеть и даже погладить, удерживая голову раненого на коленях, вдруг заострилось, вытянулось, превращаясь в пасть, напоминающую волчью!
Меня вдруг замутило и, непроизвольно согнувшись, я ухватилась за живот, потеряв из вида страшное существо, которое стояло в самом центре поляны в точности посередине между мною и всеми остальными. А когда, содрогаясь от ужаса, я выпрямилась, не зная, что мне делать и кого теперь бояться больше, на том месте стоял огромный черный волк с красными сверкающими глазами!
7. 7. Данияр.
Самое ужасное - я понимал, что со мной происходит. Еще до того, как вооруженные чужаки выбежали на поляну и предъявили права на девушку, еще до того, как бешеная ярость ослепила болезненной вспышкой мозг, я понял - вспомнил рассказы Любицы, материной тетушки об оборотнях, о волках, якобы живших когда-то в наших лесах. Сказывала она, что волки эти могут отдавать приказы людям и себе подобным мысленно. Что способны создавать таких же, как они сам оборотней с помощью укуса, который выдержать и пережить может далеко не каждый.
Сквозь боль и ужас, сквозь страх и горькое понимание, что в любом случае, жизнь моя окончена, даже если не закончится она в известном смысле этого слова, я чувствовал одну, саму важную для себя потребность, ясную, как день истину - во что бы то ни стало я должен защитить, заслонить собой эту девушку.
Отчего и почему так нужно, я не думал в тот момент, когда почувствовал слабину в своих друзьях, когда увидел, как забияка и вечный драчун Горан почему-то ступил назад, отказываясь скрестить меч с грязным, дурно пахнущим и говорящим неправду воином.
Все мышцы в теле моем напружинились, растворяя боль, наполняя меня всего первобытной силой, отдающей звоном в голове. Легко, будто и не был укушен, будто не я только что без сил, страдая от сильнейшей боли, метался по земле, я вскочил на ноги, чтобы тут же, как от толчка в спину, упасть на четвереньки.