Свет очей моих... - стр. 11
- Мы не знаем, что с ним, - ответил красивый золотоволосый молодой мужчина, зажимающий рану на своем запястье. - Его волк рвал - прямо в шею вцепился!
- Я могу помочь, - голоса моих преследователей раздавались совсем близко. Странно, но рядом с этими непонятными, впервые увиденными чужаками я чувствовала себя в гораздо большей безопасности, чем там, с воинами из собственного княжества. Хотя после всего со мной произошедшего, наверное, где угодно, будет не так страшно, как там, возле шатра князева!
- Он странный какой-то! - золотоволосый осторожно подтолкнул меня ближе к раненому и только тут я поняла, что с несчастным происходит нечто непонятное, нечто пугающе странное. То и дело по лицу его пробегает судорога, как бы меняя, искажая черты лица, как-то странно, едва заметно вытягивая его, уродуя. Заметив, что я попятилась назад, мужчина за моей спиной честно продолжил. - Меня ногтями порвал, взгляни! Данияр, ты позволишь перевязать?
И тут раненый открыл глаза и посмотрел на меня. И столько неподдельного страдания было в темных глазах его, что я, не раздумывая, шагнула ближе.
- Только она, - не сказал - прорычал он. И в голосе, в грозном рыке этом человеческого, обычного, было меньше, чем звериного, однако, слова разобрать было возможно.
Что же проиходит с ним? Страх и жалость смешались в моей душе, и выхватив протянутый мне кусок ткани, я спокойно и уверенно, как учила Рогнеда в лекарне, чуть приподняв его голову, перетянула рану на шее. Тряпица была достаточно широка - длины ее хватило на три оборота. Подумав, оторвала кусок своей нижней юбки, стыдливо отвернувшись от мужчин, и еще раз обернула рану, чтобы, сдерживаемая тугой плотной повязкой, быстрее запеклась, свернулась кровь.
Краем уха я слышала, что насильники еще не потеряли надежду меня схватить. Более того, поблукав в сумеречном лесу, они тоже вышли к этой поляне. И почему-то лучшего места, чтобы укрыться от них, чтобы спрятаться, чем сесть возле раненого, положив его голову себе на колени, я придумать не смогла. И он не сопротивлялся! Более того, как-то притих, успокоился, даже дрожь его немного стихла, а на лбу, куда я положила ладонь, выступила испарина, будто жар спал, покинул изможденное тело!
Воины, услыхав приближение чужих людей, похватали свое оружие и обернулись туда, откуда доносились злые голоса и ругань.
И вот на поляну выскочили трое тех, кто гнался за мной. Причем тот, кого насильники называли Ярополком, кого я ранила его же собственным ножом в живот, прижимая к месту где-то под ребрами руку, был вместе с ними! И, если вбивая нож в его тело, я на долю секунды и испытала муки совести - думая, что человека убиваю, то теперь ощутила только чувство горечи от того, что ранение это оказалось несерьезным!
Преследователи мгновенно оценили ситуацию и мне показалось вначале, что они вот-вот просто развернутся и вернутся назад к своим, оставив меня. И они, действительно, уже было повернулись, уже попятились обратно, заметив в руках непонятно откуда взявшихся в лесу нездашних мужчин мечи. Да только Ярополк вдруг резко остановился и сказал:
- А ну-ка иди сюда, подстилка солдатская!
- Уходите подобру-поздорову отсюда! - зло выкрикнул золотоволосый.