Размер шрифта
-
+
Свет небесной тоски. Избранное. Издание 2-ое, переработанное. - стр. 16
В молодой толчее городской.
И когда с разветвившихся улиц
Облетает в безмолвие шум,
Он в мансарде выводит, сутулясь,
Свою вечную песню «дум-дум».
А луна, как прекрасная леди,
Внемлет ей до eleven o’clock,
Пока шваброй не грохнут соседи
В его пол или в свой потолок.
И тогда контрабас замолкает,
Запирает чердачный насест…
Ему снится, что в зале играет
Он один, но за целый оркестр.
Да и кто его выше там классом?
Кто так в ласточьи ноты влюблён?
Что с того, что рождён контрабасом,
А другой первой скрипкой рождён?!..
Спят тяжёлые тёмные струны,
Отдыхают от басовых дум;
За окном поднебесья буруны
Повторяют по крышам «дум-дум»…
Минут годы, точа свои лясы,
Но ни с трезвых, ни с водочных глаз
Не докажет никто контрабасу,
Что подпевком рождён контрабас!
31.03.2003
«Настольной лампы мятые цветы…»
Настольной лампы мятые цветы
Качаются средь душной немоты
На мягких складках приоконной шторы;
За шторой, в незатворенном окне,
Наверное, мерцает при луне
Пятнистой пылью полуспящий город…
Как не люблю я шестистрочных строф:
Похожие на сумасшедших дроф
Бегут – не знают, где остановиться;
Пойдёшь за ними и, глядишь, к утру
Про ложь судьбы, пространство и жару
Перемараешь многие страницы.
Их надо обрывать и прятать в стол,
Потом искать вместительный глагол
Для строгого двустишья иль катрена…
А не найдёшь? Так вот она – кровать,
Срывай цветы и забирайся спать,
Укрывшись сном Бодлера иль Верлена.
11.04.2003
НА КЛАДБИЩЕ
Там, где ветки сжали пальцы,
Натянув листву на пяльцы,
И по зелени листвы
Шьют узоры синевы,
Где над тенью вышивальной
Пахнет травкой погребальной,
Облепившей все горбы,
Затаившие гробы,
Над бутылкой одинокой
Сядешь, словно жизни сбоку,
И мельчает всё, чем жил
Ты в разлуке от могил.
Ну а те, кто почивают
Здесь, для взгляда оживают,
И ты сердцем им кричишь
Сквозь развесистую тишь…
И поймёшь вдруг меж словами:
Для влюблённых и живых
Нету мёртвых под горбами, —
Мы все умерли для них!
28.02.2003
КОНИ
Вибрация листвы в тумане ночи
Рождает звук, то длиньше, то короче,
Но наше ухо слышит ровный шум,
Вплетающийся в писк мышиных дум.
Сидишь деревенело на балконе
И думаешь: как спят в деревне кони?
Должно быть, стоя… Кони, стоя, спят
И не сопят при этом, не храпят.
Как сон коней влияет на погоду?
Об этом поразмыслить бы народу!
Коней всё меньше – климат всё подлей:
То сушь на месяц, то наплыв дождей…
А Млечный путь косматой конской гривой
Взметается лирически на диво!
Не кобылица ль древняя Земля?..
Об этом знают рожь и тополя.
Вибрация листвы к утру стихает;
Туман, приникнув к почве, усыхает,
Как взбитых сливок кислый перестой, —
Пора и спать, укрывшись за стеной,
Сопеть, под щёку подложив ладони,
Чтоб снилось, как по всей России кони,
Направив взгляды, точно пистолет,
Встречают стоя пасмурный рассвет.
2003
СТАРУШКИ
Без Бога природа убога,
Как русская печь без огня,
И всякий похеривший Бога
Понятней, чем гвоздь, для меня.
Но эти сухие старушки,
Что в церкви сбирают нагар
И свечи последние тушат,
Как тучи сиянье Стожар,
Что знают, кому помолиться,
Оглянут зажавшего грош, —
Какая в них правда таится?
Какая в них спрятана ложь?
Смотрю и понять я не в силах,
Как будто стою в стороне
От преданной Богу России,
России, неведомой мне,
Младенцем в купели крещённый,
Взывающий к небу в пыли,
В блестящей столице учённый,
Отпавший от соли земли…
А свечи рыдают, как очи
Взирающих в вечную тьму,
Страница 16