Свадьба. В плену любви - стр. 13

Я не хочу их слышать, мысленно затыкаю себе уши, но тело живет своей жизнью, не реагируя на мои приказы и воспринимая каждое слово, каждую букву.

— Ого, ты, наверное, и рисуешь красиво?

А ведь и правда. Архитектура — это про рисование, проекты, чертежи. А я ни разу не видела, чтобы Демьян рисовал. Раскрашивали, да, мы постоянно что-то раскрашивали, но сам он никогда не делал даже набросков. Может, я была этого не достойна? Или он и это считал своей слабостью?

А что я вообще знаю о нем? Может, и не было той любви? Лишь ностальгия по короткой детской дружбе? О счастливом времени, которое закончилось, как только Демьян пошел в школу и нашел более удобных приятелей, спокойно пожертвовав некрасивой свинопаской. Да, это прозвище еще в первом классе придумал Ремезов, но Демьян ни разу не попытался меня защитить, лишь провоцируя новые волны поводов для шуток и стеба.

— Нормально я рисую. Больше проектирую, конечно.

— Ого, уже?

— А ты думала, я там только пасту жрал сутками? Въебывать приходилось постоянно.

— Ну, у нас в вузе мы тоже не дурака валяли, вон, Ася…

— Люба… Мы, вроде, говорили про Демьяна.

Он скашивает на меня взгляд, но я тут же отворачиваюсь. Еще не хватало, чтобы подруга меня нахваливала. Выглядит это ужасно неловко.

— Точно. Но все равно, ведь надо было расслабляться… Ну, после учебы. Девочки, тачки.

— После учебы я разрабатывал проекты, чтобы, собственно, на эту учебу… Короче, мне было не до расслабона.

— Хочешь сказать, богатый папа не оплачивал тебе учебу? — фыркаю. Что за чушь?

— Часть денег, что я вернул, как раз пойдут на неустойку твоему Андрюше. Ты, кстати, в курсе, что твоего женишка выперли за наркотики?

— Как это низко, таким образом смешивать соперника с грязью, — ругается Люба, а я даже комментировать это не хочу. И это говорит человек, который чуть не убил меня в наркотическом угаре. Да, у Андрея была проблема с наркотиками, он делился со мной, лечился от зависимости. Это, по большей части, нас и сблизило. Уж кому, как не мне, знать, как справляться со срывами? Я сама, как наркоманка в завязке, только доза была далеко. А теперь вот она, руку протяни, а я ментально к кровати себя привязываю, чтобы не поддаться искушению, запертая в своем теле.

Я не хочу. Не хочу испытывать этой странной, неконтролируемой жажды! Ядовитого желания. Похоти, от которой плавится кожа. Я же чувствую его взгляд! Он словно нож, скользит вдоль вен, вспарывая границы, в которых я жила так долго… Я была в жесткой завязке, порой лишь трогая себя, но появился он, и все пробки слетели.

Я обижена на него. Я терпеть не могу его заносчивость. Его подлость. Но это не мешает мне думать о том, что он раздался в плечах, что новая прическа с бритыми висками ему идет. А эта щетина, словно напоминание о том, как она может колоться там, между ног, где дико влажно, где полыхает огонь. Я стягиваю бедра под внимательным взглядом Демьяна.

— Ты знала? — поворачивает он голову на светофоре, мельком цепляет сведенные коленки, потом уже смотрит в глаза. — Про его зависимость?

— Конечно.

— И, все равно, собралась замуж? Серьезно думала, что наркоманы бывают бывшими?

— Он не употреблял год.

— Он мог обманывать тебя, не думала?

— Единственный, кто меня обманывал, это ты.

— Вау, ребята, вы такие горячие! Даже жаль, что мне уже выходить. Ась, ты потом доберешься?