Суртандус. Демон Рождества - стр. 7
Лужи, разбросанные по дороге, выглядели как обычные ледяные пятна. Но те, кто осмеливался взглянуть на их поверхность, видели небо, которое несло с собой не облака, а воспоминания. В этих отражениях мелькали сцены из прошлого душ, проходивших здесь: моменты, когда они лгали, изменяли, оставляли самых близких в одиночестве. Эти сцены были не просто видением, они обжигали – их запах, смешанный из гари и прелой земли, был таким сильным, что заставлял отводить взгляд.
Суртандус шёл дальше, его ледяные глаза смотрели вперёд, а его присутствие отражалось во всём вокруг. Валдмор знал своего хранителя. Он подстраивался под его шаги, раскрывая новые трещины, шёпоты и образы. Но для Суртандуса это была лишь ещё одна часть его вечного пути, который он не мог оставить.
Суртандус остановился у великой Чаши Искупления, чьё присутствие доминировало над ландшафтом Валдмора, как молчаливый монумент скорби. Это был огромный водоём, окружённый чёрными, изломанными камнями, которые напоминали осколки гигантского зеркала, отражающего лишь боль. Из чаши поднимался густой, маслянистый пар, который вился в воздухе, как живое существо. Этот пар был тяжёлым, насыщенным запахом металла и гари, от которого перехватывало дыхание. В нём витали странные нотки горелой плоти и ржавчины, наполняя пространство ощущением обречённости.
Жидкость в чаше была тёмной, густой, словно омертвевшая кровь. Она переливалась, покрытая острыми кристаллами, которые блестели под слабым, неестественным светом. Души, находящиеся в этом вязком водоёме, казались бесплотными, но их страдания были слишком реальными. Они барахтались, пытаясь найти хоть каплю покоя, но каждое движение лишь усиливало их боль. Кристаллы впивались в их сущности, оставляя на них незримые следы, и заставляли издавать приглушённые стоны, которые сливались в зловещую симфонию отчаяния.
Эти звуки эхом разносились над поверхностью чаши, превращаясь в нечто большее, чем просто крики. Это была музыка страданий, каждый аккорд которой говорил о боли, вине и безнадёжности. Она врывалась в разум, проникая глубже, чем любые слова, и заставляла землю вокруг дрожать.
К чаше подошёл ещё один демон, помощник Суртандуса. Его силуэт был невысоким, но в нём чувствовалась скрытая злоба и жёсткость, как у зверя, привыкшего к охоте. Его вытянутое лицо с заострёнными скулами и глазами, напоминающими два уголька, не выражало ничего, кроме холодного презрения. Зубы демона, острые, как иглы, поблёскивали в слабом свете, и каждый его оскал напоминал волчий.
Его одежда была столь же странной, как и он сам. Она состояла из множества тонких цепей, которые окутывали его тело, дребезжали при каждом движении и испускали слабый звон, предвещающий приговор. Эти цепи казались живыми, обвивая его ноги и руки, словно напоминание о его роли в этом мире.
– Новая партия прибыла, – произнёс он своим хриплым, рваным голосом, в котором чувствовалась скрытая радость от чужих страданий. Он протянул Суртандусу большую книгу, покрытую чёрной, как ночь, обложкой.
Суртандус принял её с безмолвным спокойствием. Книга была тяжёлой, её поверхность покрывали узоры, напоминающие венозную сетку, пульсирующую, будто у живого существа. Когда он раскрыл её, страницы, сделанные из странного материала, напоминали тончайший лёд и испускали слабое голубоватое свечение.