Сука - стр. 5

Михал Юрич – так по версии персонала. Естественно, мы окрестили его Лермонтов. Он отобрал меня и нескольких еще как случай. Если бы я была начинающей Ахматовой или Наполеоном, он вряд ли обратил бы на меня внимание. Собаки – редкость.

Лермонтов был очень открыт, в этом была его хитрость. Мне есть за что его благодарить. Хотя методы его были нечисты, как у всего их племени, я пострадала меньше многих.

– Я здесь, чтобы помочь тебе, – сказал он как-то во время сеанса.

Я кивнула. Мне ничего от них не нужно.

– Чтобы все у нас получилось, мне тоже понадобится твоя помощь. Всегда говори только то, что думаешь. Не ври и не придумывай.

– Ага.

– Вот уже и врешь! Ведь невозможно говорить одну только правду. Поэтому если не хочешь говорить, тогда молчи. Мне – только правду!

– Ладно.

– Попробуем. Я тебе неприятен?

– Мне все равно.

– Вот опять! Ведь мы договорились…

– Я пытаюсь говорить, что думаю. Здесь никто так не делает. Сейчас… Вы интересно говорите, хорошо пахнете и не такой дурак, как остальные. Но для меня это не важно. Вы на другой стороне.

– Хорошо. Очень хорошо. А что для тебя важно?

– Выйти отсюда.

– Каждая цель требует усилий. Что ты делаешь, чтобы выйти?

– Это никого не касается. Подкоп не рою.

– Отлично!

Он что-то записал в тетрадь и отпустил меня с условием.

– И последнее на сегодня. Ты, как мы совместно установили, не ребенок. Так что с этого дня начинай из каждого события делать маленький вывод. Ничего сложного. Не надо интерпретировать чашку чая. Для начала я предлагаю подытожить нашу встречу.

– Ничего особенного.

– Так. Это твой вывод?

– Да.

– Это неверный вывод.

Я кисло приулыбнулась. Он продолжил:

– Твоя цель – выйти отсюда. Моя цель – будь внимательна, – чтобы ты вышла отсюда. Я карьерист, что мне это даст, объяснять не стоит. А теперь внимание: вывод. У тебя появился союзник. А это всегда облегчает задачу. Свободна.

Но вот мы вышли к цели нашего пути. Лес резко поредел, еще через два десятка метров поляна круто обрывалась глубоким оврагом с почти отвесными склонами. Там, в долине, похожее на мусорную свалку, лежало в руинах бывшее село Песково. И никаких следов присутствия нашей батареи, орудия которой, по нашим данным, развернуты на дальнем краю разлома.

Мы подошли к самой кромке. Окруженное высоким синим бором, укутанное слоистой породой оврага, по отвесным склонам которого сбегают светящиеся русла трех ручьев, спрятанное в своей долине, будто в чаше, Песково казалось готовой натурой для пейзажа. Еще недавно. Теперь же развороченные фундаменты его домов пестрели бетонными кубиками, присыпанными осколками шифера и шлакоблока. Измятые зеленые листки ворот тут и там торчали вертикально на прежних своих местах, сплошь усеянные дырами. В одни из них уткнулся искореженный остов автобуса. И повсюду – черные следы огня.

– Пришли? – негромко спросил рядовой Котов.

Начвзвода молчал. Он в бинокль осматривал долину. Его усталость исчезла, уступив место тревожной неуверенности.

Бойцы переглянулись:

– И что?

– Эй, командор, ты картой не ошибся?

Ушаков не ответил снова. Ему требовалось время, чтоб побороть растерянность, он камуфлировал ее осмотром места. Внизу же в предрассветном холодном свете все было очевидно невооруженному глазу. За уступом у наших ног пласталась необитаемая пустота.