Сука - стр. 7

– Взвод, отходим вниз, к развалинам! По одному, вперед!..

Выбора не было. Немного терпения – и на узкой голой поляне нас добрали бы по одному. Спуск в долину представлял собой крутую узкую тропу без единого куста, за которой выжженное село. В этой воронке сверху нас будет видно всех, как мух в банке. Нас гнали прямиком в ловушку. И ничего не оставалось, как только подчиниться. Добраться до развалин и там, среди бетонного мусора, пытаться укрыться.

– Гайдук, пошел! – орал начвзвода, не прекращая стрельбы. – Ну? Вперед!

Скользкий юз соседа – и я получила свободу развернуться влево.

– Сотник!

Следом.

– Ивашкевич! Шапинский! Бойко!

По одному мы кое-как скатывались вниз, пока Ушаков прикрывал нас. Ответные очереди РПК не стихли, пока мы взводом не собрались под узким наплывом слоистой породы у подножия оврага. Узким настолько, что создавал лишь видимость укрытия.

Когда мы подтащили тех раненых, что подавали признаки жизни, за холмом давно стихло. Умолкла за кромкой леса снятая грохотом стая ворон. И стало так неимоверно тихо, что в ушах зашуршала сама тишина.

Начвзвода по-прежнему оставался наверху. Секунды лопались в висках. Я плечами, затылком, спиной чувствовала: нас стало меньше. На вершине мы потеряли, по меньшей мере, троих. Судьба четвертого неизвестна.

По звуку я пыталась припомнить, кто стрелял последним. Но эхо разноголосых очередей продолжало беспорядочно строчить в моей голове, и в сотый раз вставала картина вскипевшей в три выстрела груди того бойца, что не удержался на краю оврага. Я знала его хорошо. Казалось, я ему нравилась. И теперь мучительно долго вспоминала его фамилию.

«Этот мертв, наверное. Наверное».

Мы перекликнулись, уточняя потери. Верно: четверо там, наверху. Двое раненых здесь, два брошенных в панике вещмешка.

Резкий шорох прямо над головой застал всех врасплох. Если бы это был неприятель, его счет, несомненно, был бы пополнен. Но секундой позже к нам присоединился начвзвода.

– С виду тихо. Видно, подобраться ближе не рискнули, – сказал он. – Но оставаться здесь нельзя, площадка просматривается сверху. Перебежками по одному будем входить в село.

Ушаков снова развернул карту. От сельской окружной дороги нас отделяли какие-то тридцать метров. Позиция для нас – хуже некуда. Бывшее Песково просматривалось с высоты как на ладони.

На нашей карте был отображен некрупный населенный пункт в три улицы, пересеченные стройной решеткой переулков. Разрушенное село Песково не имело ничего общего со своим планом. Улица Ленина, на углу с Кирова – продуктовый магазин. Должно быть, под ним надежный подвал-хранилище. Но где теперь этот угол… ближе, вероятно, можно было попытаться определить. Не теперь.

В попытке разгадать кроссворд на карте я склонилась к голове Ушакова. Оказалось, он едва слышно бормотал что-то.

– Север там, – громко сказала я.

Он смолк, повернул карту градусов на пятнадцать, и мы грубо прикинули, как добраться до центрального перекрестка с домами более одного этажа. Там рассчитывали занять доступный подвал.

– Рядовой Котов!

– Я.

– Необходимо короткими перебежками пересечь полотно дороги. Там ближайший навал и часть плиты… видите?.. Котов!

– Есть, – недовольно бросил Котов через плечо и во весь рост направился к руинам.

– Котов, назад! – негромко крикнул Ушаков.