Сугубо доверительно. Посол в Вашингтоне при шести президентах США. 1962–1986 гг. - стр. 139
Наступал качественно новый этап в гонке стратегических вооружений, а он осложнял обсуждение вопроса об ограничении гонки стратегических вооружений, которое впоследствии вылилось в процесс переговоров под названием ОСВ.
В тот период политическое руководство обеих стран стремилось еще хотя бы немного притормозить дорогостоящую гонку вооружений. Советская сторона при этом опасалась, как бы США, имея более мощную техническую базу, не вырвались сильно вперед в создании новых ракет.
Правительство Джонсона столкнулось с серьезной оппозицией переговорам среди высшего военного руководства, для которого сама идея сотрудничества с СССР в области ограничения стратегических вооружений вообще была малоприемлемой. Помимо вопроса о том, как контролировать такое соглашение, ключевыми вопросами были принципиальные ограничения на ПРО и на проведение испытаний новых ракет с РГЧ еще до начала каких-либо договоренностей. Военные спешили. По существу, начальники штабов выступили перед Джонсоном с требованием: не ограничивать развитие военных технологий, а обсуждать лишь количественные ограничения. Президент фактически одобрил эту позицию, которая долгое время лежала в основе американского подхода к ограничению ядерных вооружений.
Так получилось, что США начали испытывать свои новые ракеты с РГЧ «Посейдон» и «Минитмен» за несколько дней до чехословацких событий. Через некоторое время и СССР испытал свою ракету 58–9 с тремя головными частями. Началась эра ракет с разделяющимися бое головками. Понадобилось 25 лет, пока США и Россия признали в 1993 году всю абсурдность наращивания таких ракет, сильно дестабилизирующих стратегическую обстановку, и необходимость возврата к моноблочным системам. Так замкнулся дорогостоящий и опасный виток этого вида стратегических вооружений. Кто знает, не упустили ли мы возможность в Гласборо, а затем и в связи с несостоявшейся новой встречей с Джонсоном возможность предотвратить такое развитие событий?
На съезде Демократической партии Хэмфри был избран официальным кандидатом партии на пост президента США.
В конце августа Хэмфри в частном порядке пожаловался мне, что не получает никакой поддержки со стороны Джонсона, который провозгласил «нейтралитет» в предвыборной кампании. В то же время своим поведением Джонсон не дает Хэмфри возможности занять более гибкую позицию во вьетнамском вопросе. «Я даже не знаю, кого Джонсон больше хочет видеть следующим президентом – Никсона или меня!» – саркастически заметил Хэмфри. Он не скрывал своей тревоги, что принадлежность его к администрации Джонсона может отрицательно сказаться на выборах прежде всего из-за Вьетнама.
Хэмфри негласно предложил брату покойного президента Эдварду Кеннеди баллотироваться вместе с ним, на пост вице-президента, но последний отказался.
Надо сказать, что в Москве были серьезно встревожены перспективой прихода к власти Никсона, который считался опасным антисоветчиком. Кандидатура Хэмфри на пост президента выглядела гораздо предпочтительней. Этот вопрос специально обсуждался в Кремле. В результате советское руководство пошло на необычный (и единственный в истории отношений с США) шаг – приняло решение напрямую обратиться к Хэмфри с негласным предложением оказать ему любую возможную помощь (включая финансовую) с целью избрания его президентом США.