Суфии – мысль и действие - стр. 31
Тот факт, что суфийские учителя выбирают свою собственную технику, и что такое вообще возможно, уже само по себе заслуживает интереса, поскольку подтверждает суфийское утверждение, что суфий на самом деле знает «Путь», потому что прошел по нему сам. В противоположность этому, уже тот факт, что люди так пристрастны к повторениям, традиционализму и механическому заучиванию, подражанию и ритуалу, свидетельствует лишь об отсутствии у них подлинной проницательности по поводу того, что и как работает. Вот мысль, заслуживающая внимания.
И хотя об этом не мешало бы подумать, задумается ли кто-нибудь – вот вопрос. Я сомневаюсь, поскольку большинство человеческих сообществ очень слабо представляет себе вероятность существования «Пути», который доступен людям, и который знают и понимают его последователи. На Западе, например, почитание авторитетов и привязанность к установившимся формам, безусловно, коренится в подсознательном убеждении, что сегодня истина не доступна, и нам остается только лишь равняться на людей прошлого, поступая и веруя, как они. Точно также и традиционализм Дальнего Востока основан на убеждении: то, что однажды было установлено и во что некогда верили, разумеется, должно давать результаты и сегодня. Тех же, кто как бы говорит: «Оставьте в покое традицию, следуйте опыту», – по всей видимости, слишком мало, иначе нам не было бы так трудно допустить возможность существования людей, способных делать что-то без назойливых или даже благовидных ссылок на стандартные авторитеты.
Суфийские учебные методологии в своем внешнем выражении, если оно подлинное, во многом зависят от взаимоотношений мастера с учеником и этих двоих со всем сообществом мистиков в целом. «Поток», циркулирующий между ними, согласно суфиям, является наиболее важным элементом их существования и прогресса.
В свете этого утверждения мы можем открыть для себя, что многие так называемые суфийские группы и учителя вовсе и не суфийские, потому что в их случае отсутствует фактор потока. Спорадический характер деятельности в подлинной суфийской школе, когда лишь время от времени читаются лекции или даются серии упражнений, и, опять-таки, лекции сменяются конкретными указаниями, или же вообще ничего не происходит, объясняется связью с этим потоком. Колебания в деятельности параллельны колебаниям потенциала и знанию учителя, и притом таким образом, какого, насколько мне известно, в других системах не обнаруживается. Конечно же, это не свидетельствует об истинности суфийской системы и не означает, что она лучше всех остальных, но говорит, однако, об ее отличии, опять же, насколько мне известно, в литературе еще не отмеченном.
Характерная особенность этой прерывистости в суфийской деятельности подводит нас к другому «странному» аспекту суфийской обучающей организации. Странность здесь заключается в том факте, что в отличие от других мистических или философских систем, суфии осуществляют свое обучение в таких общинах и через такие мероприятия, про которые сразу и не скажешь, что они «духовные». Например, как на Востоке, так и на Западе, каждый знает, что такое монастырь. Будучи поселением или объединением людей, монастырь вполне может заниматься той или иной коммерческой деятельностью, сельским хозяйством, пчеловодством, виноделием, производством ликероводочной продукции, различными ремеслами, причем считается, что деятельность эта просто помогает общине содержать себя. Суфии тоже осуществляют все эти виды деятельности, но весьма «странным» образом.