Суфии – мысль и действие - стр. 33

Существование такого тонко-настроенного инструмента, как всеобщая суфийская организация, со своими собственными органами коммуникации и своими собственными программами, основанными на прямом восприятии Истины, лежащей за пределами внешнего, делает нелепыми почти все наши попытки изучения суфиев через вторичные источники. Далее, смехотворным выглядит также тщательное изучение суфийских молитв, упражнений и методов, если они изучаются изолированно. Суфий, коль скоро он работает в созвучии с действующим целым, никогда не будет в состоянии показать (в большей степени, чем это будет доступно воспринимающей способности стороннего наблюдателя), какова действительная функция того или иного упражнения и т.д., ибо вне контекста все это теряет всякий смысл.

Мохандис эль Алоуит

Не учитывая тех, кто знаком с подлинными суфиями (а таких очень мало, и они не принадлежат к общей массе), люди, по обыкновению, формируют свои впечатления о суфиях на основе печатной информации.

Словари и энциклопедии, как правило, слишком запутаны или их содержание чересчур ограничено, чтобы в них можно было найти сколько-нибудь полезный материал. Помимо них существуют статьи в популярных и специальных (религиозных, философских и академических) журналах, которые мучительно проталкивают какую-то одну единственную точку зрения, что никак не назовешь адекватной основой для изучения этого предмета. Кроме того, широким спросом пользуются еще две базовые категории книг, которые представляют третий источник информации о суфиях. В первую из этих категорий входят популярные работы, путающие суфизм с культами, оккультизмом или различными системами мысли, такими как йога или дзен. В последнее время особенно много материалов такого рода появилось в результате растущего интереса широкой публики к экспериментальной религии и психологии. Все эти работы по своему качеству весьма разнятся. Очень редко они являются результатом глубокого исследования, и их авторы, в большинстве случаев, описывают «скроенные» на новый лад старые техники и полагаются на информацию, которую черпают из авантюрных культов. Ко второй категории книг относятся произведения «самозваных специалистов», и среди них немало востоковедов, работы которых (в силу университетского или иного официального статуса авторов) считаются авторитетными.

Похоже, никто пока не пытался проверить, что думают об этих материалах подлинные суфии, и, желая прояснить этот вопрос, автор настоящей статьи опросил некоторых суфиев из Африки, а так же с Ближнего и Дальнего Востока.

Нет никакого секрета в том, что суфии и профессиональные или объявленные таковыми ученые всегда плохо совмещались друг с другом, и это видно из самых доступных ранних записей о суфизме, более чем тысячелетней давности.

В числе суфиев, казненных в прошлом, в результате показаний ученых теологов, – доблестный Халадж, великий суфийский мученик. Один из самых основных суфийских учителей Ибн ал-Араби (известный на Востоке как Величайший Мастер, Шейх аль Кабир) был вынужден предстать перед исламской инквизицией и убеждать ученых в том, что его книга «Толкователь желаний» относится к мистическим произведениям, а не к любовной поэзии. Как ни странно, ему это удалось, и, как считает большинство комментаторов, он тем самым показал скорее то, что превосходил ученых в искусстве диспута и интерпретации, чем то, что ученые теологи были поборниками справедливости. Позиции средневековых схоластов живы и по сей день в умах таких современных ориенталистов, как высоко почитаемый Игназ Голдзихар, который, невзирая на почти единодушное признание заслуг Араби, назвал его «мошенником» и не счел даже необходимым привести какие-то доказательства его так называемого «мошенничества».