Судья - стр. 29
Это было последнее, что он видел.
Павел уже не шевелился, его тело безвольным мешком подпрыгивало на земле.
Инна глядела, и бледнела все больше. Схватила Илью за руку. Тот повернул к ней искаженное ненавистью, счастливое лицо.
– Чего тебе?
– Хватит, – Инна смотрела в сторону. – Достаточно.
– Ты что, сучка? Жалеть его вздумала? Сама просила проучить его!
Инна покосилась на дружков Ильи, пинающих неподвижное тело. Треск ломающихся ребер оглушал. Она поскорее отвернулась.
– Я просила поговорить с ним. Я не просила убивать его.
Илья оскалил зубы.
– На жалость пробило? Тогда я тебя убью. У тебя ведь тоже рыльце в пуху. Правда, милая?
Инна побледнела. Весь страх и вся ненависть к Илье, накопленные за два года их романа, подняли змеиные головы в ее сердце.
– Ну убей! – заорала она ему в лицо, брызнув слюной. – Зарежь!
Девушка бросилась на Илью, осыпая слабыми ударами кулачков его мощную грудь. Разрыдалась и уткнулась лицом в его плечо.
Илья с каменным лицом оттолкнул Инну. Несколько секунд с отвращением рассматривал ее лицо, черное от потеков туши. Расхохотался.
– Ну и дура! Видела бы ты сейчас свою рожу! Я не знал, что ты такая тупая дура!
Повернувшись к друзьям, Илья заорал:
– Э! Завязывайте! Я не хочу, чтобы он сдох!
Подошел к Инне. Грубо схватил за руку. Девушка вскрикнула. Совершила жалкую попытку вырваться.
– Пусти, мне больно! Скотина!
– Мы еще с тобой дома поговорим, – Илья задыхался. – Готовься.
– Попробуй тронь! – дрожащим голосом выпалила Инна. – Я тебя ментам заложу!
Илья ехидно улыбнулся.
– Да? А на ком подозрение висит? А?
– Подонок!
Илья наклонился к ней.
– Именно, радость моя. Только пикни – я пойду к ментам, поцелую их в зад и скажу, что ты говорила мне о том, что хочешь убить дядю. Нет, это слишком скучно. Я скажу, что сам видел, как ты резала дядю на кусочки!
Инна с бессильной ненавистью смотрела на любимого. Слезы текли по ее щекам.
Илья повернулся к дружкам.
– Сваливаем! Хорош здесь мудиться!
Инна стояла на заднем дворе. Холодный ветер продувал ее до костей. За забором исходили злобой голодные псы.
Девушка взглянула на обезображенное тело у стены, рядом с мусорными контейнерами.
Она не боялась крови. В школе часто дралась с соперницами, и с удовольствием наблюдала драки мальчиков, когда с оглушительным треском ломаются кости носа, рук, ребер, а выбитые зубы усыпают асфальт окровавленными жемчужинами.
Но то, что произошло здесь, было не дракой, а жестоким избиением.
Инна встала на колени рядом с Павлом. Протянула к нему руку, тут же отдернула. Можно ли его трогать? Она не знала.
Все-таки девушка перевернула его на спину, испачкавшись кровью. Лицо Павла было залито алым, но, кажется, не сильно пострадало. Хотя губы походили на кровавые лепестки.
Павел застонал, дернув головой.
– Держись, кретин, – процедила Инна. – Сам виноват.
Она заперлась в туалете, смыла кровь, привела себя в порядок. Подошла к охраннику, сказала, что на заднем дворе лежит избитый. После чего смылась – ей нельзя светиться в этой истории.
Точилин и Быстров стояли у небольшого стола в лаборатории. На столе лежал конверт, который некто передал через сержанта лично в руки Точилину.
Присутствовал эксперт. Происходящее снимали на камеру.
– Все готово? – спросил Точилин.
– Да, – пробормотал Быстров. Остальные закивали.