Судьба магии. Книга вторая - стр. 19
Хольда отвечает не сразу. Неужели она думает, что я стану спорить с Перхтой? Буду доказывать, на что способна, и поклянусь, что я не мой брат?
Где Абноба? На чьей стороне в этом споре она?
Я ничего не говорю. Ничего не делаю. Просто сижу в воде, пойманная в ловушку ядовитых слов Перхты.
«Ты не станешь вмешиваться, – бросает Хольда Перхте. – У Фредерики будет лучшая возможность из всех, какие я только могу ей предоставить».
«Я не стану вмешиваться, – соглашается Перхта. – Но если она подвергнет нас опасности, ты не сможешь уберечь ее от меня».
Воздух вырывается из купален с резким хлопком, от которого у меня вибрирует в ушах.
Пение вокруг продолжается, но теперь в нем слышны энергичные нотки, которые пробиваются сквозь монотонное звучание. Тем временем Корнелия опускает чашку в пруд, зачерпывает воду с несколькими веточками розмарина и выливает ее мне на волосы.
– Вода, чтобы умывать, – повторяет она в такт пению женщин. – Растения, чтобы расцветать. Дым, чтобы веять. Огонь, чтобы полыхать.
Прикосновение ее пальцев успокаивает. И моя дрожь, которую прежде я не замечала, утихает.
Слова Перхты прокручиваются у меня в голове. В них звучат уверенность и твердость намерений богини.
Я прижимаю ладонь к клейму на животе. К клейму на бедре. К третьему – на груди.
Три клейма Дитера. Шрамы, которые он оставил на моем теле.
Внезапно я ощущаю запах горелой плоти, слышу отдаленные крики – мои крики, – и мне хочется отдохнуть, хочется убежать…
Корнелия отодвигается в сторону, освобождая место для Лизель, которая повторяет ее действия: зачерпывает воду, выливает, поет.
Это заклинание не требуется. Церемония очищения не нужна. Заклинания, которые мы выучиваем, потому что это был единственный способ получить доступ к магии Источника, – ложь. Травы, которые мы используем, зелья, которые варим, – ложь. Это усилители, которые в лучшем случае являются способом утвердиться в своих намерениях. Но это лишь правила, навязанные нам богинями, которые сохранили в Начальном Древе столько магии, сколько смогли, чтобы контролировать ее распределение, чего им никогда бы не удалось сделать с непредсказуемой, необузданной мощью дикой магии.
Хильда следующая. Она повторяет то же, что и Корнелия с Лизель.
Голоса женщин, стоящих у меня за спиной, сливаются воедино, и монотонный звук нарастает, становясь все громче.
– Вода, чтобы умывать. Растения, чтобы расцветать. Дым, чтобы веять. Огонь, чтобы полыхать.
Мои глаза закрываются, и я снова вижу очертания Начального Древа. Его ветви изгибаются, устремляясь к небу.
«Вода. Растения. Дым. Огонь».
Четыре элемента переплетаются вокруг дерева, потоки энергии соединяются в защитную веревку – или нет, они удушают, и Древо содрогается…
Я делаю резкий вдох, но видение появляется и исчезает так быстро, что оставляет лишь призрачную боль.
Я давно не высыпалась. Головные боли становятся хуже. Мои нервы на пределе.
Вот и все.
Должно быть.
Корнелия сжимает мое плечо, и я, дрожа, поднимаюсь из воды. Несмотря на дождливую весну в Баден-Бадене, в Источнике всегда тепло, но это не помогает унять дрожь, пробирающую меня до костей.
Я вижу, как Древо содрогается от натяжения веревки, сплетенной из стихий.
На мои плечи накидывают одеяло. Я кутаюсь в него, а когда поворачиваюсь, женщины замолкают, и дюжина сияющих глаз наблюдает за мной.