Стукач. Роман - стр. 12
Потом немцы обрушили шквал огня на остатки летнего лагеря. Казалось, нет и не будет конца-краю вою, свисту, грохоту взрывов. Затем на поле из перелеска выкатились танки – немного. Рядом с ними катили танкетки с солдатами, мотоциклы. Черный ворон не утерпел. Будучи страстным охотником, как рассказывали про него, он решил пострелять. Приник к пулемету «максим». Рядом, «вторым номером» прикорнул Изя. Расправил пулеметную ленту. Куроедов направил длинную очередь по мотоциклистам. Попадали с седел, забились в колясках изрешеченные пулеметчики. Словно в детской игре принялись опрокидываться мотоциклы. Несколько мгновений и все они ткнулись в траву, вертя колесами в воздухе. Пара танков остановилась, направила пушки в сторону пулемета. Сначала один взрыв взметнул огонь и почву в сотне метров от позиции. Затем второй разметал то, что некогда было Изей с Черным вороном. Посыпались на позиции снаряды с других танков, потянулись очереди пулеметов с танкеток. Все вжались в землю. Колька оказался за спиной Лифанова. Он навел винтовку под левую лопатку старшины. За грохотом снарядов выстрела не услышали. Тем более, что красноармейцы палили по фашистам. Лифанов дернулся. По его гимнастерке расплылось кровавое пятно. Казаков увидел, как еще одна пуля вошла в спину ненавистного начальника. Тень метнулась к окопу, куда скатился убитый. Через несколько минут оттуда выскочил боец, в коем Колька узнал Васю Зайцева. У того в руке был серебряный портсигар старшины, а на запястье —наградные часы, которыми гордился Лифаныч.
– Кто смел – тот и съел! – хмыкнул Вася, доставая из кармана пачечку денег. – Вот, Лифанов оставил!
Зайцев отмусолил от пачки пару красных червонцев (двадцать рублей – авт.) – сумму невиданную колхозниками. Протянул Кольке.
– Премия за помощь в ликвидации гада ползучего. Но, ты не болтай. Не то нас обоих расстреляют. Донесешь втихаря – за собой к стенке потащу! Пока! – выпрыгнул из воронки Вася.
Внезапно огонь артиллерийского дивизиона обрушился на немецкие такни запылал один, второй, третий четвертый, пятый. Оставшаяся пара танков развернулась в надежде укрыться в перелеске подбили и их. Заодно разнесли три танкетки. Красноармейцы, словно на учениях, отстреливали бежавших к спасительным зарослям вражеских танкистов и пехотинцев с подбитых танкеток.
Фашисты предприняли еще одну атаку, предварительно накрыв орудийным огнем позиции артиллеристов. Те успели перетащить пушки и боеприпасы в другое место. Снова обрушили на врага нежданный огонь. Еще пять или шесть танков задымились на поле боя. Пехотинцев вновь расстреляли советские воины. Откуда-то из перелеска сначала что-то захрипело, затем послышался голос.
– Советские бойцы и командиры! – обращался неведомый собеседник по-русски. – Ваше сопротивление бесполезно! Вы окружены! Совсем немного времени и всех вас убьют. Не думаете о себе – подумайте о ваших семьях: родителях, женах, детях! Кто их будет кормить? Сталин? Не будет! Всех ваших родных и близких ждет голод, ждет прозябание. Сдавшись в плен, вы вернетесь домой после войны, а она закончится к осени, не позже. Поднимите свои хозяйства. Заживете счастливой, безбедной жизнью. Без колхозов, без ОГПУ, без подневольного труда на заводах…
Гулко ухнули советские пушки. С шипением полетели снаряды в перелесок, над которым взвились четыре рыжих сполоха, а затем огненный гриб.