Студёная любовь. Во тьме - стр. 15
Я вдруг вспомнил деталь, что не давала покоя после нападения невиля. Накинув китель, чтобы не мерзнуть, конец теплого сезона все-таки, на улице уже прохладно по вечерам, побежал в сторону храма Нэйши.
Дверь была закрыта, пришлось тарабанить, пока с другой стороны тяжелой створки не послышалось ворчание и шаги.
– Кто в такой час… – открыла знакомая рыжая жрица. Именно она крестила племянницу и давно стала женщиной, покрупнела, волосы длинной и густой косой свисали на плечо, а на щеках появились темные узоры высшей архиомагии. – Ваше высочество, – узнав меня, она коротко склонила голову. – Я могу чем-то помочь?
– Да. Мне нужны записи крестин Аларии.
Жрица слегка дернулась, но быстро взяла себя в руки.
– Это невозможно. Это таинство, и мы… не ведем записей.
– Не ври. Я помню, что ставил свое имя на зачарованной бумаге, что скрепляет наши с племянницей эссахи. Дело ведь не только в ритуале, а еще в священном договоре, которым я обязуюсь ее охранять до замужества. Или ты показываешь мне документ, или я тебя арестую за сокрытие информации государственной важности.
– Ин-тэ, именно это меня и останавливает. – Она смотрела прямо и, по глазам понял, не собиралась отступать. – Я не могу нарушить королевский приказ.
– Вот же мрак… Но хоть что-то можешь подсказать? – Ступил ближе, жрица не шевельнулась и не моргнула даже. – Прошу. Скажи. Да хотя бы намекни. Я был один на том ритуале? Знаю, что ты не можешь сказать, с кем, но…
– Не один, – она ухмыльнулась. – Там была… – ответ девушка затянула, словно нарочно, – я, а еще…
Я натянулся, превратившись в слух.
– Новорожденная Алария, – со смешком произнесла жрица.
– Тьма, ты водишь меня за нос.
Магичка с улыбкой пожала плечами, мол, а что ты мне сделаешь.
Я устало прикрыл глаза, поежился от накатившей очередной волны холода и собрался уходить, когда тихий шелест-голос прилетел в спину:
– Она тоже была.
Когда я обернулся, девушка стояла ко мне спиной, что-то перебирала на столе и будто ничего не говорила.
– Она? Кто?
Рыжая кисточка косы дернулись в сторону, жрица обернулась и удивленно приподняла бровь.
– Вы о чем? – но глаза сияли и улыбались – этого мне было достаточно.
– Спасибо, – поклонился уважительно, жрица отзеркалила мое движение. – Пусть вас хранит справедливая Нэйша.
– И вас, ин-тэ.
Она мягко закрыла за мной дверь, и я остался в вечерней тишине один.
Лотта красным яблоком закатился за горизонт, неполный маурис выглянул из-за туч с другой стороны небосклона, окрасив сад голубизной и зацепившись серпом за верхушку дерева. Отсюда, справа, виднелось озеро, что поблёскивало гладью. Возникло ощущение, что там, около водоема, я уже бывал с Любавой. Память упрямо молчала, но чувствовалось – важные ответы где-то рядом.
Я пошел по каменной дорожке вдоль сада, поднялся на мост и остановился посередине, где кованные перила переходили в узорчатый навес над водой. На центральной свае, что больше напоминала ветвь волшебного дерева, было много цветных ниточек. Толстые, тонкие, из эсма и шелка, из шерсти и хлопка. Какие-то сплетались в причудливые жгуты, какие-то растрепались от времени, другие топорщились яркими ежиками, словно пытались дотянуться до воды.
Я провел пальцами по одной из граней ковки, и ленты с шорохом отозвались, разлетелись, прогибаясь под рукой, и вновь вернулись на место. Одна, бело-синяя, сплетенная из нежного нила и грубой шерстяной нити, зацепилась за пальцы. Показалось, что она даже засияла от соприкосновения, словно вспомнила меня. Я покрутил ее, надеясь что-то понять, но больше никаких признаков магии не было, просто показалось. Лента соскользнула и спряталась в гуще остальных, а я поплелся домой.