Студёная любовь. Во тьме - стр. 11
Моя любимая чернильница, заправленная. Я провела кончиком пальца по пузатой баночке, и она знакомо подсветилась синевой. Патроун зачаровывал их для меня, чтобы я могла писать что-то тайное, скрывая причудливыми заклинаниями листы. В академию я не брала их, не разрешили тогда, а иногда так не хватало личного пространства.
А вот и перышки из хвоста золотой гусыни – дернула из подставки одно. Самое настоящее сокровище. Это перо невозможно сломать кому-то кроме его хозяина, и украсть его тоже нельзя – оно зачаровано сильной бытовой магией и всегда возвращается к хозяину.
А это, погладила корешок черной книги, что лежала на столе. Будто не было пяти лет разлуки, и я только вчера ее здесь оставила. Любимые энтарские сказки.
Я открыла обложку и обнаружила внутри два письма. На уголке стояла знакомая печать ис-тэ, с летящей птицей олефис посередине. Одно было подписано моим именем, второе предназначалось некому Мириону ис-тэ Флессу. На последнем стояла пометка, написанная знакомым почерком опекуна: «Письмо откроется через три месяца после моей смерти».
Я хмыкнула, ректор всегда был загадочным и порой делал что-то, что не сразу можно понять.
Пожав плечами, я отложила второе письмо в ящик стола, чтобы позже отправить получателю.
Свое же я долго разглядывала, крутила в руках, боясь открыть, но все-таки решилась. Печать сорвалась синей пыльцой, закружилась по комнате невесомой птицей и растворилась над столом.
«Дорогая моя дочь, Любава, ты вернулась домой, и я безумно от этого счастлив. Значит, твоя история движется вперед и близиться ее разрешение, ты только запасись терпением и не натвори необратимых ошибок. Прислушивайся к сердцу, оно всегда знает ответ.
Я очень хотел увидеть тебя в подвенечном наряде, увидеть тебя зрелой и счастливой женщиной, успеть понянчить внуков, но… видимо, Нэйша решила позвать меня к себе раньше. Ты только не плачь и долго не горюй. Я в лучшем из миров и буду приглядывать за тобой оттуда, поэтому будь такой же, какая ты есть – сильной, справедливой и невероятно ранимой. Обнимаю, прости, что не могу сделать этого по-настоящему.
Твой отец, Патроун».
Я уронила письмо на стол, упала сверху, спрятав голову под локтями и ладонями, и разрыдалась.
Но мне стало намного легче, ведь я не была в этот миг одна. Папа, которого я никогда не называла так при жизни, словно стоял за плечом, обнимал и шептал что-то успокаивающее. Как делал это всегда, когда я с чем-то не справлялась.
Глава 4
Синарьен
Ночью Киран получил магический сигнал от одного из своих людей во дворце. Мы сорвались в путь далеко за полночь, девушки уже отдыхали. С Любавой проститься я не смог, всю дорогу терзался, что нужно было хотя бы спящую поцеловать.
На рассвете мы с Кираном вернулись домой.
Колесницу оставили около сада, чтобы не шуметь и не привлекать внимание, прошли защитный барьер усадьбы, пробрались через амбар в замок и, не зажигая люмитовые лампы, пробежали через южное крыло, а после поднялись на нужный этаж по лестнице. Получилось практически незаметно прошмыгнуть в нужный коридор. Только стражи у моих покоев сонно и удивленно вскинулись, но, увидев, что я в сопровождении Кирана, тут же успокоились и продолжили дремать у стеночки.
Воина я оставил снаружи, заранее предупредив, чтобы никого не впускал, даже если сам король прикажет выбить дверь.