Строгий профессор - стр. 24
Шутки шутками, но тема для разговора предстоит совсем не веселая. Я отодвигаю для своей студентки стул и сажусь напротив.
От того, что я вижу перед собой, тело кидает в жар. На меня смотрит натуральная блондинка с застенчивой, нежной улыбкой и огромными серо-зелëными глазами. Я вижу Иванову только по пояс, вторую половину тела скрывает стол, но и этого хватает, чтобы снова ощутить странную неловкость, которую я, черт меня дери, не чувствовал рядом с женщиной уже очень много лет. Интимные отношения были, а вот этого трепета — нет.
На ней белая водолазка, эротично обтягивающая тонкое тело, изящные руки и длинную шею. Иванова женственная и хрупкая девушка с маленькой, наверняка задорной грудью, олицетворяющая собой ожившую мужскую фантазию.
И хватит уже себя обманывать, мой мозг, или не мозг, а что-то другое, подсознательно выбрал для доклада именно эту студентку, потому что моему внутреннему миру очень нравится находиться рядом с ней. Но нужно взять себя в руки и вспомнить о собственном возрасте и положении. Она для меня слишком маленькая, чересчур юная и незрелая. Иванова — моя студентка. Этот список можно продолжать бесконечно. Такие девочки устраивают истерики на пустом месте, капризничают, ревнуют и бьют посуду, они шлют эсэмэски, требуют объяснений прямо во время работы, а ещё плачут, всё время плачут.
Откуда я это знаю?! Догадаться несложно.
Вчера я точно так же сидел за столом в ресторане, но с другой прекрасной женщиной. Ужинал в компании двадцативосьмилетней блондинки, дочери подруги матери. Пошёл на это ради Валентины Павловны. Самое интересное, что у нас даже случился секс. Дочь подруги матери скромно дышала подо мной, спрашивая бесчисленное количество раз, хорошо ли мне.
Мне было средне. Не то, чтобы совсем плохо, но и не так, чтобы вау. Это было странно и совсем не горячо. Как последний мудак я сослался на занятость и ушел, оставив её в растерянных чувствах, потому как совместная ночёвка означала бы, что мне понравилось. А это лишние надежды. Продолжения отношений мне не хочется, о чём я и сообщил ей сразу же. Валентина Павловна будет разочарована в старшем сыне.
Но сегодня совсем другое. Наташа выглядит милой и очень нежной. Я вижу, как она перелистывает страницы меню, раскладывает на коленях салфетку. Мне тут же представляется, как усевшись на мою поясницу, Иванова делает мне, уставшему и затюканному ректорской проверкой, массаж плеч и спины. Я обнимаю подушку, подложив её под щёку. Наташа совсем легкая, почти невесомая. Правильно массажировать тело не умеет. Но это и не нужно. Мне просто хорошо оттого, что она рядом. Не глядя, протягиваю руку и касаюсь её маленькой хрупкой ступни, глажу розовую пяточку. Обожаю, когда у женщины розовые, нежные пятки без мозолей и трещин. Это моя слабость. Я уверен, что у Ивановой именно такие, надо будет посмотреть весной, когда она наденет открытые босоножки. Так вот, возвращаясь к фантазиям — Иванова, конечно же, не умеет делать массаж, но от прикосновения её пальчиков к коже мне становится хорошо и спокойно. Я живу один, и мне хочется вот этого: когда проведешь несколько лекций подряд, устанешь как собака, а тебя просто гладят, уговаривая, что всё будет хорошо.
Иванова рассматривает меню. А я резко втягиваю воздух носом. Чёртов извращенец и педофил. Собирался её от маньяка спасать, а сам разглядываю несчастную студентку, фантазируя о ней.