Стрелы кентавра. Кибервойна по-американски - стр. 5

В американском военном издании Signal за сентябрь 2010 г. упоминается полемика, связанная с терминологией кибервойны, где профессор Национального университета обороны США Дэниел Куэл и предложил вернуться к первоисточнику. Он совершенно верно замечает, что основа слова «кибер» заимствована из кибернетики Норберта Винера – теории контроля и коммуникации между животным (человеком) и машиной, и должна быть расчленена на три различных элемента. Во-первых, это соединение – сеть, затем контент – сообщение, и, наконец, познание – эффект, полученный от сообщения. Эта деконструкция показывает, насколько отличаются навыки человека и организаций, начиная от операций в компьютерной сети до общественных дел, которые тоже вовлечены в управление информацией, так как последняя проходит между машиной и человеком[16].

Джон Аркилла и Дэвид Ронфельд из корпорации RAND, пожалуй, были первыми, кто заговорил о кибервойне. В своей статье «Грядет кибервойна!» от 1993 г. они указывали, что «информационная революция подразумевает усиление кибервойны, в которой ни масса, ни мобильность не будут определять результаты; вместо этого сторона, которая знает больше, сможет рассеять туман войны, но при этом погрузить в него противника, и, как следствие, получит решающие преимущества. Коммуникации и разведка всегда были важны. Как минимум, кибервойна подразумевает, что они будут востребованы еще больше и будут развиваться как дополнение к общей военной стратегии. В этом смысле она напоминает существующее понятие «информационной войны», которое подчеркивает значение коммуникации, командование, управление и разведку. Тем не менее, информационная революция может подразумевать всеобъемлющие последствия, которые требуют существенных изменений в военной организации и состоянии войск. Кибервойна может быть для XXI в. тем, чем блицкриг был для XX в. Она также может предоставить американским военным возможность увеличить силу «удара» с меньшим объемом «мышц». В то время как кибервойна на военном уровне относится к конфликту, связанному со знаниями, сетевая война относится к социальной борьбе, чаще всего связанной с конфликтами низкой интенсивности со стороны негосударственных субъектов, таких как террористы, наркокартели или распространители оружия массового уничтожения на черном рынке. Обе концепции подразумевают, что будущие конфликты будут решаться в большей степени «сетями», чем «иерархиями», и что тот, кто овладеет формой сети, получит значительные преимущества»[17]. Это заявление было довольно революционным для своего времени, а правота авторов была подтверждена историей следующих десятилетий.

Следует также напомнить, что Интернет – это продукт Министерства обороны США, хотя, как указывают авторы издания Foreign Affairs, он «всегда был чем-то более значимым, чем просто местом для конфликтов и конкуренции; это основа мировой торговли и коммуникации. Тем не менее, киберпространство, как часто думают, не является просто частью общего достояния, как воздух или море. Государства отстаивают юрисдикцию, а компании утверждают, что являются собственниками физической инфраструктуры, составляющей Интернет, и данных, которые его пересекают. Государства и компании создали Интернет и несут ответственность за его поддержание. Действия, предпринимаемые в государственном секторе, влияют на частный сектор, и наоборот. Таким образом, Интернет всегда был гибридным по своей природе»