Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан - стр. 67
– Бородин!
– Я!
– Беспалый!
– Я!
– Будищев!
…
– Будищев, твою мать!
– Нигде не видать, господин фельдфебель!
– А Шматов?
– И он тоже.
– Самовольная отлучка?
– Видать с вольноперами ушли!
– Так, может, их тоже отпустили? – нахмурился Фищенко.
– Никак нет, только барчуков.
– Тьфу ты черт, прости Господи! Не было печали…
– Будем искать? – с готовностью в голосе спросил Хитров.
– А ты чего радуешься? – вскипел фельдфебель. – Твои подчиненные – твой и ответ!
– Я давно докладывал, что не надежный этот Будищев!
– Ладно, закончим перекличку, а то, может, еще кого нелегкая унесла.
Но не успели они продолжить, как перед ротой появились запыхавшиеся Дмитрий с Федором.
– Разрешите встать в строй, господин фельдфебель?
– Где вас носило, обормоты?
– Так это, вы же сами велели Шматову сапоги справить…
– Что?
– Ну, да, так и сказали, дескать, хоть из-под земли, но достань, не позорь роту!
– И как, достали?
– Так вот, будьте любезны, в лучшем виде!
Действительно, на ногах испуганного солдата вместо всегдашних опорок красовались новенькие сапоги. Может, и не совсем такие, как утерянные на достопамятном смотре, но все же вполне годные.
– Это где же ты их раздобыл? – прищурился Фищенко.
– Как и велено было – под землей! – невозмутимо отрапортовал Будищев. – От того и сразу сигнал о перекличке не расслышали.
– Отставить веселье, – вмешался Завадский, услышавший смешки в строю, – продолжайте перекличку, а опоздавших накажите своей властью.
– Так точно, ваше благородие! – вытянулся старый служака. – Будьте покойны, не возрадуются.
После построения фельдфебель подозвал к себе провинившихся и, не долго думая, отпустил Шматову крепкого леща, от которого тот отлетел в сторону. Затем обернулся к Будищеву и с угрозой в голосе спросил:
– А теперь говори как на духу, где были?
– Сапоги искали, – стиснув зубы, ответил Дмитрий, держа руки по швам.
– Вместе со студентами?
– Они нас только подвезли немного.
– Куда подвезли?
– До соседней деревни. Тамошний сапожник взялся сапоги Шматову стачать недорого.
– Тьфу! Не могли в Семеновке сговориться?
Весь вид Будищева выражал искреннее раскаяние, дескать, не догадались. Фельдфебель в ответ только покачал головой, потом показал провинившимся два пальца, показывая, сколько каждый получит внеочередных караулов, и махнул рукой.
– Ступайте, да смотрите больше не попадайтесь!
Едва муж повез квартирующих у них солдат в город, Ганна, принарядившись, направилась навестить куму. Совсем уже оправившаяся после болезни Оксана снова осталась одна. Она была уже большой девочкой и понимала, куда именно направилась мачеха. Но она к тому же была неглупой и потому помалкивала о своих догадках. К тому же она любила одиночество и была даже немного рада, что дома никого нет.
Присев на скамейку в своем углу, Оксана открыла свой сундучок и принялась перебирать содержимое. Вот тяжелые мониста, доставшиеся ей от матери. Вот ленты, привезенные из города отцом. Вот деревянная куколка, искусно вырезанная нескладным солдатом Федей. А вот ее главное сокровище – маленькое овальное зеркальце с ручкой. Это его подарок. Дмитрия. Ей до сих пор никто ничего не дарил, кроме отца, разумеется. Дмитро, как она его называла, очевидно, тоже не собирался, но заметив, как она наблюдает за его бритьем, понял это по-своему и, закончив, протянул зеркальце ей. Восхищение девушки, впервые увидевшей свое отражение не в ковше для умывания, было так велико, что он засмеялся и махнул рукой, дескать, дарю.