Стрелок: Путь на Балканы. Путь в террор. Путь в Туркестан - стр. 66

– Досадно, – огорчился Штерн, однако спорить не стал и, пожав плечами, вышел из господского дома.

– Это вы правильно решили, господин унтер-офицер, – одобрительно поддакнул скрипевший в углу пером Погорелов, – ишь чего удумали…

– Тебе заняться нечем? – без малейшей приязни взглянул на писаря Северьян.

Тот тут же уткнулся в свои бумаги и какое-то время старательно выводил буквы, затем, окончив работу, посыпал написанное песком.

– Готово!

– Ну, наконец-то, – буркнул Галеев и, забрав перебеленный писарем документ, принялся его читать.

Убедившись, что все верно, унтер отправился к ротному, а писарь, нервным движением пригладив расчесанные на пробор волосы, задумался. Затем одернул мундир и вышел наружу. Быстрым шагом он пересек всю деревню и вскоре оказался возле хаты Явора. После стычки с Будищевым Погорелов опасался здесь появляться, но сейчас пересилил свой страх и старательно осмотрел снаружи хату и двор.

Поначалу ни квартирующих солдат, ни хозяев нигде не было видно, но затем вышел Охрим и стал запрягать в телегу свою каурую лошадку. Через несколько минут «экипаж» был готов и тронулся в путь. Было четко видно, что помимо хозяина в телеге сидит четверо солдат. Рот писаря немедленно скривила мстительная усмешка, и он побежал к Хитрову. Ефрейтор встретил его не слишком любезно, однако, услышав в чем дело, сразу же переменился в лице.

– Так говоришь, самовольно ушли? – хищно раздувая ноздри, переспросил он.

– Так точно, Василий Лукич, ушли сукины дети!

– И не побоялся на патруль нарваться, паскуда.

– Так ведь он грамотный. Такому ничего не стоит фальшивую увольнительную записку написать, а его приятели вольноперы могут и печать куда надо приляпать. Вот зря их благородие этих барчуков к канцелярии допускал!

– Кабы ты, Степка, свое дело хорошо знал, так и не допускал бы, – осклабился Хитров. – Хотя, ежели их с подделанной увольнительной поймают, так еще лучше. За такое гауптвахтой не отделаешься, тут арестантскими ротами пахнет.

– Вот сейчас бы перекличку и объявить!

– Годи, – осадил его Хитров, – я с тобой уже раз поторопился, да и вляпался. Тут все умно надо сделать. Пусть подальше уйдут да в городе чуть повеселятся, чтобы их там тепленькими взяли…

– Это верно, это правильно, – с готовностью закивал писарь, – это вы, Василий Лукич, здраво рассудили.

– Ты вот что, – остановил его ефрейтор, – скажешь тишком ротному, что Северьян их уволить не уволил, но обещал прикрыть в случае чего?

– Да как же это! – испугался писарь. – Он ведь старший унтер!

– Вот-вот, и если его не подставить, так он может и заступиться перед господином штабс-капитаном.

– Боязно, – с тревогой в голосе протянул Погорелов.

– А за девчонкой по лесу гоняться тебе не боязно было? – насмешливо спросил Хитров. – Или ты думал, дурашка, никто не узнает, за что тебе Будищев рыло начистил?

– Да что вы такое говорите, господин ефрейтор, – лицо Степки вытянулось и стало похоже на маску. – Да и не было ничего такого…

– Вестимо, что не было, иначе он бы тебя убил.

– Не погубите, Василий Лукич, век благодарен буду!

– Да ладно, чего там, не убыло бы от девки. Только смотри, чтобы все по уму на сей раз вышло!

Через пару часов по деревне побежали посыльные, собирая солдат на перекличку. В последнее время таковые проводились не слишком часто и зачастую сводились к тому, что унтера и ефрейторы отмечали своих подчиненных на месте, а потом докладывали фельдфебелю. Но на сей раз перекличку проводил сам Фищенко в присутствии подпоручика Завадского. Взяв в руки список, он громко выкрикивал фамилии и, услышав в ответ «я», отмечал ответившего крестиком.