Страсть в наследство - стр. 2
Я слышала шушуканья медсестер: барышня – то есть я – скорее всего, притворяется, сбежала от кого-то, прячется. Когда меня нашли, на правой щиколотке был синяк – якобы меня удерживал кто-то насильно и я жертва... Но нет! Я точно не жертва! Не помню, но ощущаю.
С первого же дня меня беспокоил вопрос – есть ли у меня дети? Но после визита к гинекологу выяснилось – нет. И приблизительный биологический возраст мне поставили 25 лет. Здоровье, кстати, у меня отменное. Гинеколог даже пошутил – зачать, выносить и родить могу хоть в космосе...
А ещё очень странно, что меня не ищут. Две недели в больнице, чуть больше месяца я тут... Ну не может быть такого, чтобы не искали. У меня же есть прошлое? Кем я была в нем? Была ли кому-то нужной? Необходимой? И если да, то где этот человек? Кто этот человек? Или люди?
Любила ли я? Почему-то при этом слове сердце тоскливо сжимается... Предали? Обманули?
Бросили? Если да, то почему? За что?
За что мне это? Почему это случилось со мной?
– О чем задумалась? – голос Раисы Ивановны возвращает меня из навязчивого мира мучающих меня вопросов. И я смотрю в улыбающееся, даже какое-то лукавое лицо человека, что сидит напротив. Сидит ровно, с прямой осанкой. Глаза ее блестят, румянец на щеках. Я присматриваюсь внимательней и впервые задумываюсь: сколько ей лет? Шестьдесят? Да, не меньше. Однако женщина она ухоженная, статная, всё ещё красивая. Как всегда накрашена, даже губы, стойкой коралловой помадой. На руках свежий аккуратный маникюр, с лаком цвета в тон губам.
Она поправляет седую завитую прядь, пряча ее за ухо. А я замечаю, как за плечом Раисы Ивановны, на фоне колючего забора, плавно колышется цветущая ветка.. На ней – бeлыe крyпныe цвeтeния c poзoвыми крaпинками. По форме цветы напоминают свечи... Это каштан. Но почему-то поздно зацвёл, обычно в мае.
Вот откуда я это знаю?
– Твой ход, милая, – с легкой усмешкой говорит Раиса Ивановна, кивая на стол.
И я перевожу взгляд вниз, на шахматную доску. Белые клеточки, черные, фигуры... Сознательно мы играем сегодня в шахматы в первый раз. Но я знаю, что видела шахматы раньше... Играла? Умею?
Тут же что-то маячит в глубинах разума, переключается, заставляя вспоминать... Дебют, рокировка, гамбит, гарде... Ладейник. Да! Ладьей и пойду, потому что так правильно...
И я делаю ход. На автомате. Раз, два...
– Шах и мат, – произношу я.
Раиса Ивановна смахивает рукой с доски своего черного короля, но не с досадой, и заявляет:
– Значит, и в шахматы ты играть умеешь, – женщина оглядывается, щурится, присматривается к выходу из корпуса. А потом достает из кармана пёстрого халата пачку тонких сигарет и коробок спичек. Прикуривает с таким наслаждением. С ним же выдыхает первую порцию дыма.
– Вы поддались специально, – заявляю я.
– Конечно, хотела проверить, умеешь ли ты играть, знаешь ли правильные ходы... – фыркает она. – Шашки, домино, всевозможные карточные игры... Мы столько уже всего попробовали. И во все ты умеешь.
И это правда, за последнюю неделю, что мы с ней начали общаться, во что мы только не играли. Даже в лото. Оно, кстати, меньше всего мне нравится.
– О, может, нарды ещё попробуем? – предлагает Раиса Ивановна.
– Зачем? – улыбаюсь я.
– Ну, во-первых, вдруг тебе это поможет что-то вспомнить? – отвечает она и опять оглядывается. – А во-вторых, так не скучно хоть. А то мне здесь не с кем играть... Психи кругом.