Страсть дракона - стр. 50
9. 9. Бат-Шеба и царь-дракон
Представление живых картин Брюна решила устроить в среду вечером, и об этом было торжественно объявлено во время утренней трапезы. Ундиса пришла в восторг и щебетала, что мечтает посмотреть, как ее брат будет изображать царя Давида.
- Он такой же красивый, мой брат, - говорила она. – Когда он едет на вороном коне по деревням, все девушки смотрят ему вслед.
- Коню? – невинно поинтересовалась Брюна.
Я еле сдержалась, чтобы не прыснуть. Женщины в семье дракона были верны себе – ни одна встреча не проходила без словесных перепалок. У дракона была железная выдержка, если он терпел такое много лет.
- Я говорю про своего брата, - поправила Брюну Ундиса, сделав вид, что ничуть не обиделась, но я-то видела, как вспыхнули ее глаза – она и в самом деле гордилась братом.
- О, а я и не поняла, простите, амата, - похлопала ресницами дочь дракона.
После полудня Брюна приступила к сооружению декораций для постановок. Сама она ничего не делала, разумеется, а лишь командовала слугами, которые совсем сбились с ног, выполняя любой ее каприз. В зале поставили огромную деревянную раму и занавесили ее тяжелой бархатной драпировкой. Стоило потянуть за веревочку, пришитую к середине занавеса – и открывалась темная стена, возле которой уже красовалась деревянная бадья, которой предстояло изображать колодец.
Брюна нарядилась в восточный костюм, который ей удивительно шел – в приталенное платье без рукавов, открывавшее до плеч крепкие смуглые руки девушки. Волосы она распустила и щедро посыпала их серебряной пудрой, отчего черные кудри казались ночным небом, в котором сияли россыпью звезды.
Я не мешала ей развлекаться, потому что видела, что дочь дракона увлечена подготовкой едва ли не больше, чем самим представлением. Но вскоре Брюна подозвала меня, чтобы превратить в красавицу Бат-Шебу.
Я не протестовала, когда она подкрасила мне глаза и губы, пользуясь специальными красками для лица, которые прислал ей брат из столицы. Не спорила когда она завила концы моих волос на горячий прут, но когда служанки принесли рубашку, в которой я должна была изображать красавицу, покорившую царя одним взглядом, я решительно воспротивилась.
- Не надену это! – шептала я испуганно, пока Брюна дергала меня за рукав, требуя, чтобы я переоделась. – Она же… она же почти прозрачная!..
- Что ты придумываешь?! – возмутилась дочь дракона. – Она прозрачная, только если смотреть на просвет. А светильники будут стоять перед сценой. Ты хочешь, чтобы Бат-Шеба была в рубище, что ли?
- Я надену полотняную рубашку…
- Точно! – съязвила она. – И царь, посмотрев на нищенку, тут же ею плениться. А эта – она вся в оборках, воздушная… Она из самого тонкого шелка, потрогай, какая нежная, – и она заставила меня прикоснуться к воздушной, почти невесомой ткани. - Не будь такой скромницей, Мелхола! Я же не заставляю тебя представлять голой!
- Еще бы, - пробормотала я.
Брюна умела уговаривать, и я, скрепя сердце, надела то, что она приготовила, закутавшись в халат и утешая себя, что рубашка и в самом деле больше походит на облако, если смотреть не против света, и скроет меня лучше, чем платье.
Наконец, все приготовления были закончены, служанки зажгли светильники, а актеры встали за камином, дожидаясь своего выхода.