Странные земли - стр. 7
Федя задумался, потом переглянулся с Михой – не понял, что они там друг другу посигналили, – и неохотно сказал:
– Жёстко ты вопрос ставишь, Артём. Мы такое дело решить не можем, тут старшой нужен. Что ж ты до начала сезона-то не появился?
– Так получилось, – вздохнул я. – У меня вообще другие планы на сезон были.
– Понятно, – Федя поскрёб затылок. – Давай так сделаем: мы послезавтра в артель возвращаемся, пойдёшь с нами, там со старшим обо всём и договоришься.
Здесь уже я задумался.
– А вы далеко сидите?
– Да нет, вёрст сто всего, – он небрежно махнул рукой. – Нормальная тропа почти до лагеря есть, а на треть пути даже хорошая дорога пробита.
Действительно недалеко – если тропа нормальная есть, то можно и дней за пять добраться. Но и не сказать, что рядом, и если я туда просто так приду, то покажу этим, что готов на любые условия, и что меня можно нагибать.
– Знаешь, Федя, давай так сделаем: вы мне сразу платите аванс пять гривен. Если договоримся, то он в счёт договора пойдёт, а нет, так мне не так обидно будет без толку за сто вёрст смотаться. Так и вам стимул будет договариваться, и мне какой-то интерес.
– Жёстко давишь, Тёма, – с укоризной повторил он.
– Я не Тёма, я Артём, – с напором сказал я, пристально на него глядя. – Или так, или мы не договорились.
– Тяжёлый ты человек, Артём, – покачал головой Федя. – Ладно, послезавтра на рассвете здесь встречаемся.
Я всегда любил утренний город, когда ночная публика уже угомонилась, а нормальные люди только начинают просыпаться. Когда улицы тихи и пустынны, и город выглядит незнакомым и странным, как бы ненадолго замирая вне времени перед тем, как люди вновь заполнят его своей мелкой суетой. Звучит поэтично, а для такого простого парня, как я, даже слишком поэтично, но предутренний город к подобным мыслям действительно располагает.
Трактир «Песок и камни» тоже был тихим, но в окнах первого этажа уже виден был неяркий свет. Я толкнул дверь и вошёл – за стойкой никого не было, но один столик был занят и заставлен тарелками. За ним Федька с Михой и сидели.
– Долго спишь, Артём! – недовольно заявил Федя.
– С чего бы вдруг такая претензия? – удивился я. – Время полпятого ещё. Вы что, давно меня ждёте?
– Мы уже и позавтракать успели.
– Так и я уже позавтракал.
– Да? – Федя озадаченно поскрёб затылок. – Ну ладно тогда. Так что, Дерево, тронулись?
Михей не стал отвечать, а просто молча встал и неторопливо надел стоящий рядом с лавкой рюкзак. Ну, хоть этот не болтливый, а Федьку я как-нибудь перетерплю.
– Что за ружьё с собой взял? – кивнул на чехол у меня за спиной Федька, когда мы уже вышли из трактира и двинулись по улице.
Вопрос мне не понравился. Не то чтобы в таком вопросе было что-то особенное, просто не доверяю я им совершенно, и в любом вопросе вижу какой-то подвох. Потому что нет у Феди ни малейшей причины интересоваться моим ружьём.
– Переломка обычная, – неохотно ответил я.
– А, понятно, – успокоился он.
Чего он ожидал – что я боевую винтовку возьму? Впрочем, я бы, пожалуй, и взял, если бы она у меня была – исключительно из-за спутников, и не в последнюю очередь из-за того же Феди. А так-то моя старая, ещё отцовская переломка в тайге гораздо полезнее – заменить патрон на нужный в одностволке можно куда быстрее и проще, чем в каком-нибудь автоматическом ружье. Да и не стреляют в тайге очередями. Против крупного зверя моё ружьё, конечно, не годится, но крупный зверь мне и ни к чему – даже завали я, к примеру, лося – что мне с ним делать? А хищников сейчас можно не бояться – лето, зверь сытый, и с человеком предпочитает не связываться. Разве что не повезёт наткнуться на медведицу с медвежатами, но и там ничего тебе не грозит, если поведёшь себя правильно.