Странные земли - стр. 17

– Артём, это что за камни? – спросил он, не отрывая от них глаз.

– Не знаю пока, – пожал я плечами. – Вроде неплохие камешки, но надо смотреть. Камней разных много, и не все они ценные. Сейчас схожу поищу свои твердомеры, проверим твёрдость для начала. А вы пока сделайте промывку, может, ещё что-нибудь найдёте.

Коробочку с набором твердомеров я с трудом выкопал практически со дна рюкзака, и когда я вернулся обратно, они оба с разинутыми ртами разглядывали что-то у Михи в руке.

– Пять штук, Артём, – потрясённо сказал Миха, показывая мне довольно крупные красные камни на ладони. – Пять штук с одной промывки!

– Возможно, вы разбогатели, ребята, – сказал я, аккуратно забирая камешек побольше. – Но давайте не будем спешить.

Я выбрал самую твёрдую иголку из набора, и с усилием провёл ею по камню. Потом ещё раз. Царапин не появилось – камень остался совершенно нетронутым.

– Ну что же, парни, поздравляю! – сказал я. – Это корунды. Других похожих камней с такой твёрдостью я не знаю.

– А эти корунды дорогие? – непонимающе нахмурился Федька.

– Красные корунды – это рубины, Федя, – усмехнулся я. – Ваш Сухой от такой россыпи, наверное, описается от счастья.

– Рубины… – заворожённо прошептал он, разглядывая камни.

Вдруг Федька вскинул голову, глядя куда-то мне за спину.

– А это ещё что такое? – вскрикнул паническим голосом.

Мы с Михой резко повернулись, и в этот момент раздался выстрел. А сразу следом за ним второй; что-то резко ударило меня в спину, и земля стремительно бросилась мне в лицо.

Сознания я не потерял. Тупая боль в спине не мешала мыслить – хотя мыслить особо и не требовалось, всё и так было кристально ясно. Федя, сука, решил, что делиться с артелью незачем, и рубины пригодятся ему самому. Не думаю, конечно, что у него получится. Ведь найти россыпь – это только начало; самое сложное – превратить её в деньги, а для одиночки эта задача почти непосильная. Во всяком случае, Федя не выглядит достаточно для этого умным, и перспектива остаться в живых у него слабо просматривается. А остаться и в живых, и с деньгами у него уж точно не выйдет.

У меня, правда, перспективы ещё хуже. Даже если Федя посчитает меня мёртвым и не станет добивать, это мало что изменит. До людей мне не добраться – судя по всему, я и ползти-то не смогу, вот прямо на этом месте и истеку кровью.

Здесь меня внезапно посетила мысль: а точно ли это Федя стрелял? Может, я зря наговариваю на парня? Оба карабина вместе с рюкзаками лежали в стороне. Совсем недалеко, саженях в трёх-четырёх, но у Федьки никак не вышло бы за эти несколько мгновений метнуться туда, дослать патрон и начать стрелять.

Потом я подумал, что кто бы ни стрелял, нет смысла лежать, уткнувшись мордой в землю, и прикидываться мёртвым. Если уж всё равно помирать, то достойнее всё-таки встретить смерть лицом. Я с трудом согнул правую руку, упёрся ею в землю и попытался перекатиться на спину. Усилий это потребовало неимоверных, но в конце концов у меня получилось.

Федя стоял, глядя на лежащего Михея, а в опущенной руке у него был маленький, почти дамский, пистолет. Оказывается, не один я такой умный и ношу с собой скрытое оружие. Мысли текли медленно и неохотно. Оружие… скрытое оружие… пистолет! У меня ведь тоже есть пистолет! Необязательно даже убивать эту сволочь – если удастся хотя бы ранить, он точно так же сдохнет в тайге.