Странник - стр. 19
– Вы… – Этта захлебнулась словами, отворачиваясь. – Я не хотела, просто…
– Да успокойтесь вы! Не переживайте понапрасну. Как нетрудно заметить, я не умер.
– Подождите… – начала она, подходя поближе, чтобы рассмотреть его лицо. Глаза сияли тем же голубым льдом, как и у Сайруса, за щетиной и усмешкой скрывались те же скулы и длинный прямой нос, что придавали такую властность лицу старика. И та же фирменная Айронвудова тяга перехватывать инициативу в любом разговоре, даже самом коротком…
– Вы живы, – наконец, смогла выговорить Этта. – Вы… все-таки не погибли?
Он размаслился, явно наслаждаясь темой, и жестом обвел себя с головы до ног.
– Жив, здоров и невредим. Дьявольская удача, как говаривал дедуля. Забавно, учитывая, что дьявол – это именно он и есть…
– Что произошло? – прервала его самодовольное кукареканье Этта.
Его ухмылочка уже доводила ее до бешенства.
– Лучше расскажите, что, на ваш взгляд, произошло?
Этта, невесть откуда добыв еще порцию терпения, смогла приручить гнев настолько, чтобы выговорить:
– Была гроза… Вы поскользнулись на тропе, ведущей к монастырю Такцанг-Лакханг…
– Неужели дедуля разболтал всему свету такие подробности? – удивился Джулиан, приглаживая волосы. – Всю жизнь так защищал честь семьи, а тут, видимо, не смог удержаться – так хотелось выставить меня полным идиотом.
В его речи звучал едкий подтекст, не вязавшийся с шутливым тоном. Этта снова внимательно на него посмотрела: сутулая фигура, неряшливая одежда, блеск в глазах, который она поначалу приняла за озорной, – и вновь задумалась, какая его часть была настоящей, а какая – просто приросшей маской.
– Я думал, он станет… – Джулиан продолжал расхаживать взад-вперед, теперь уткнув глаза в пол. – Он не…? Я никогда не слышал про что-то типа поминок или…?
Этта подняла брови:
– Я не знаю. Могу лишь предполагать.
– Не то чтобы это имело для меня какое-то значение, – быстро добавил он, помогая себе жестами, – но в некотором роде… пошловато исчезать в клубах снега и тумана. Хочется знать, что… ладно, на самом деле не важно. Все это ерунда.
– Прекратите…! Прекратите ходить туда-сюда, вы меня нервируете, – не выдержала Этта. – Вы можете хоть секунду постоять спокойно и объяснить мне все по-человечески?
Он вскочил на угол большого стола, смиренно сложив руки на коленях. Его босые ноги продолжали раскачиваться, молотя по дереву, и Этта поняла, что просит невозможного. Он не только не умолкал, но и не мог избавиться от избытка бурлившей в нем энергии, чтобы посидеть спокойно.
– В данном случае меня осиротили все те же Терны, – начал Джулиан. – Три года назад они использовали проход в Нью-Йорк 1940-го года, чтобы поджечь Всемирную выставку, ударив по дедушкиному бизнесу в том времени. И в то же самое время я имел глупость свалиться с горы в Бутане. Поскольку я родился в 1941, меня выбросило сквозь проход в 1939 год, который на тот момент…
– Был последним общим годом для старой и новой шкал, – нетерпеливо закончила Этта. Ей казалось, ее мозг сейчас взорвется ото всех этих шкал времени, меняющихся по прихоти путешественников и жизненных путей каждого, которые шли строго прямо, даже когда сам человек прыгал из столетия в столетие. – Я тоже родилась после 1940 года, однако не осиротела.
– Значит, изменение коснулось того года, но не пошло дальше 1941. Уверен, вы слышали об этом уже тысячу раз: как временная шкала поступает с возмущениями.