Страна сумасшедших попугаев - стр. 43
Вовка посмотрел на часы,–Половина четвертого. Давай–ка мы с тобой отсюда переместимся, бог знает, когда у местных околоточных обход по плану.
Опять вокруг пруда, к каменной лестнице, потом вверх по склону в царство тайных тропинок и лесных дебрей, где бедная дорожка мечется среди деревьев: вправо, влево, вверх, опять вправо… Я так увлеклась хитросплетениями парковой путеводительницы, что не заметила, как она вывела нас на открытое пространство к мраморной ротонде.
–Вашу руку, прекрасная дама!–Ленский бережно взял мою ладонь, и мы медленно двинулись в сторону павильона.
Сероватая блеклость давно растворилась, а ее место заняли озорные солнечные лучики. Они были еще юны и неопытны, но уже дерзко скакали по мраморным ступенькам, перепрыгивали с колонны на колонну, путались в капителях, но проникнуть внутрь у них пока не получалось, там обитал полумрак и покой.
Мы поднялись в ротонду по разным лестницам. В центре павильона, уцепившись друг за друга спинками, дремали две крутобокие скамейки. Минута, две, три…, и вот, словно дуэлянты, мы начали движение навстречу друг другу…
–Ты–благо гибельного шага, когда житье тошней недуга..,–произносит Ленский,–А корень красоты–отвага, и это тянет нас друг к другу…,–его рука развязывает пояс моего платья и тянется к молнии на спине…
–На озаренный потолок ложились тени,…–отвечаю я,–Скрещенья рук, скрещенья ног, судьбы скрещенья,…–мои пальцы судорожно копошатся в недрах его рубашки,–И падали два башмачка со стуком на пол…
…Дуэль началась…
***
Я стою в комнате соседки и пытаюсь вспомнить номер телефона. Я очень устала, болит спина, глаза предательски закрываются, рухнуть бы под одеяло и обо всем забыть… Сто двадцать три, сорок восемь…
–Ика! Ика!!–голос из ванной! Срываюсь с места и мчусь на голос,–Ика…., Ика…,–это уже не крик, а хрипение удавленника.
Ленский склонился над раковиной и отплевывается, изо рта у него тянется синеватая слизь… Бегу на кухню, хватаю первую попавшуюся тряпку и несусь обратно,–Сейчас, сейчас…, сейчас будет легче,–водружаю мокрую тряпицу Ленскому на лицо и волоку его в комнату.
Тяжело… Жаль, Гришки нет, этот и пьяный помог бы…, тетка Дуня пятые сутки на дежурстве, так на своей автобазе и живет, а тетка Лена в больнице.
Вовка падает на диван, как мешок картошки и стонет.
Сто двадцать три, сорок восемь, тринадцать… Точно! Вспомнила. Набираю номер и жду…, ту–ту–ту… жду долго, потом слышу–Да? Кто это?
–Тонь, прости ради бога, это Инга. Тонь я не знаю, что делать…,– уже почти реву,– Тонь я…
–Спокойно! Сколько он выпил?
–С собой принес «Кодрянку», две по ноль семь, но и до этого уже был хорош.
–Как сейчас?
–Пот градом, мечется, руки ходуном ходят, рвет его, а нечем, только, слюни да слизь.
–Глаза красные?
–Незаметно.
–Заговаривается?
–Нет.
–Ясно. Загони его под холодную воду, потом накапай валокордину или корвалолу тридцать–сорок капель, активированный уголь дай, сколько есть столько, и скорми, и аскорбинку, как можно больше, потом спать, он после душа сам свалится. Утром если попросит опохмелиться, дай, грамм пятьдесят, максимум семьдесят. Есть чего?
–Ага. Я припрятала полбутылки.
–Быстро учишься,–хохотнула Антонина,–Есть он не будет и не надо, опять активированный уголь, аскорбинку таблеток пять–шесть и сердечное, все это не меньше четырех раз в сутки. Поняла?