Страна сумасшедших попугаев - стр. 34
Ленский не появился.
Наверное, я сеанс перепутала, не восемнадцать тридцать, а двадцать один тридцать.
Делать нечего, решила ждать, перешла на противоположную сторону, поглазела в окна «Праги», и пошла бродить по Арбатским переулкам, ровно в девять вечера я опять стояла у «Художественного».
Он не пришел, ни в девять тридцать, ни в десять, ни в половине одиннадцатого.
Обратно я добиралась в состоянии легкого бреда, в голове всплывали картины, одна страшнее другой, но, по мере приближения к дому, успокоилась. Скорее всего, он уже там, и телевизор смотрит, ну задержался, дела, бывает, позвонить–то некуда, я из квартиры около пяти ушла…, только в комнате никого, и признаков, что приходил никаких. Я даже тетку Лену спросила, мол, был, нет, та малость удивилась (обычно я с ней разговоров не веду, только по делу), но потом подробно все изложила, мол, никто не приходил, не звонил, а она из квартиры никуда не отлучалась.
Уснула я только под утро. Спала часа четыре, не больше, и с постели еле поднялась, чувствовала себя, как лунатик, все движения по инерции. Умылась, оделась, чайник вскипятила, а в голове: что, как, почему…
Наконец решилась позвонить Ленскому на домашний номер, к телефону долго никто не подходил, потом хрипловатый мужской голос произнес: «Алло?». Мужчина меня великодушно выслушал, сказал, что племянника дома нет, и любезно осведомился, не надо ли чего передать? Я сказала: «Спасибо» и повесила трубку.
Легла на диван, взяла журнал, строчки расползаются, буквы прыгают, ни слова не понимаю… Села уставилась на телефон, потом опять легла, и так без конца… Телефон молчал, как убитый… Весь день прошел в режиме: села, встала, легла, посмотрела на телефон и так по кругу…
…Возвестив на весь салон: «Конечная», водитель распахнул двери и выскочил из автобуса, за ним потянулись пассажиры. Я нехотя сползла с сидения, попутно лягнув какого–то мужика, и, с трудом переставляя затекшие ноги, двинулась к выходу.
В лаборатории никого, даже Крупиной, она обычно первая приходит, потому как живет рядом, я же явилась за полчаса до начала рабочего дня.
Минут через пятнадцать стали подтягиваться остальные, увидев меня, Танька сделала «большие» глаза,–Ты, чего так рано?
Пришлось соврать,–Я не из дома, время не рассчитала,–иначе расспросами замучает, еле дождалась девяти часов и набрала рабочий номер Ленского. Мне ответили, он на стенде и испытания, скорее всего, займут целый день, из чего сделала вывод, звонить бесполезно.
Чувствовала я себя отвратительно, болела голова, и зверски хотелось спать. Хорошо, что не было ни Рачкова, ни мадам, а в таких случаях у нас за старшего Серега Панченко, поэтому я, беззастенчиво пользуясь ситуацией, то и дело клала голову на стол и дрыхла в свое удовольствие минут по десять–пятнадцать, но день все равно тянулся бесконечно долго.
Пока ехала с работы, никак не могла решить, зайти в магазин или не надо. С одной стороны, продуктов дома с гулькин нос и, если Ленский придет, то кормить его, по сути, нечем, а с другой стороны, если нет…, тем более что у меня за все про все пятерка, а до зарплаты десять дней…
Богатырский Вовкин храп я услышала с порога, рулады были такими, что казалось, дверь в мою комнату сотрясается в конвульсиях.
Он лежал на спине поперек дивана, а в его объятьях покоилась скомканная подушка, при каждом всхрапе углы этой несчастной служительницы Морфея корчились в пароксизме лихорадки.