Страна сумасшедших попугаев - стр. 32
У Ленского приближался день рождения, только отмечать где? Он после краха семейной общины вернулся, что называется, по месту прописки. Квартира там хорошая, три комнаты, кухня немаленькая, вот только кроме Вовки в ней еще бабушка живет и дядя пенсионер. В мою коммуналку много не поместится, человека четыре, пять от силы, можно конечно у Нельки, только ихний ЖЭК в подъезде ремонт затеял, а, где ремонт, там грязь, вонь и прочее. Нелька пару дней потерпела и смоталась, решила, что пока этот бедлам не закончится, она на рабочем месте, в гостинице поживет, есть еще «дачный» вариант, только праздновать надо в пятницу, а туда пока все доберутся…, но помог случай. Вовкин сослуживец отбывал на юга и согласился оставить ему ключи.
Целую неделю мы с Ленским готовились, закупали продукты, спиртное, одна беда, Марьино район молодой, домов много, а магазинов мало, как в любом новом «спальнике», так что таскать провизию приходилось черти, откуда, и транспорт еще тот, от метро «Пролетарская» полчаса на автобусе.
Я взяла отгул на пятницу и с раннего утра принялась вертеться на кухне, мыла, чистила, резала, варила. Вовка пришел в три, у меня уже почти все было готово.
–Ух! Уже управилась!–он довольно улыбнулся и потер руки.
–Рано радуешься,–прервала я его ликование и положила на стол батон колбасы,–Режь, а потом еще и сыр…
Колбаса, сыр, фрукты…, потом раздвинуть стол–книжку, добавить к нему кухонный, тарелки, бокалы, стулья…
–Ну, все готово!–Ленский откупорил очередную бутылку и торжественно водрузил ее на стол, заставленный всякой всячиной,–Сейчас собираться начнут, только он это произнес, как я почувствовала резкую боль внизу живота.
Дзинь–дзинь–дзинь… Звонок… Вовка ринулся открывать, а я юркнула в туалет и едва плюхнулась на унитаз, как из меня вывалился огромный кровавый сгусток, потом еще и еще…, не знаю, сколько это продолжалось, по–моему, вечность, я слышала, как опять тренькал звонок, слышала голоса и понимала, что надо выбираться из туалета, а из меня, как из ржавой трубы, все вываливались и вываливались рыжие ошметки…, наконец, все прекратилось. Надолго ли? Я отмотала длинную ленту туалетной бумаги, сделала из нее «скатку» и засунула себе в трусы.
Весь народ уже почти собрался. Булкин, Гордеев и Разин что–то показывали Ленскому и дружно хохотали, Корецкий угощал незнакомого мужика «Marlboro», поодаль о чем–то шушукались Туанетта и Ленка Миронова…
Первой меня заметила Нелька,–Лабас! Ой! А ты чего такая бледная?
–Месячные. Задержка почти две недели, а сейчас хлещет фонтаном.
–Матка боска! У тебя с собой есть что–нибудь?
–Есть, но надолго не хватит.
–Я на кухне аптечку видела, может там?
–Ладно, разберемся. Пошли к столу.
Дальше все было, как в тумане, есть я не могла, пить тем более, через каждые полчаса бегала в туалет, где из меня выходило кровавое месиво, невыносимо хотелось лечь и свернуться калачиком, а надо было улыбаться, подавать горячее и менять тарелки…
В двенадцатом часу гости стали расходиться, к часу остались только Разин, Нелька и тот самый мужик, которого Корецкий угощал сигаретами.
–Как ты?–Нелька смотрела на меня с материнской жалостью.
–Честно говоря, хреново. Умереть хочется.
–Иди, ложись. Все уже разошлись. Сейчас такси придет и нас не будет. Иди, я пригляжу пока.