Страна цветущего шиповника - стр. 28
Тина сложила руки на столе, уткнулась подбородком в ладони.
- Может быть, если бы я тогда залетела, мне бы удалось сохранить ребенка. Подольше не сознаваться, а на позднем сроке Эндрю сам не допустил бы аборта. Но я не залетела. И, когда мы с Ником в итоге попались, Эндрю его выгнал. Пообещал, что привлечет к суду за растление – мне ведь только-только исполнилось восемнадцать, а для суда имеет значение даже один день. Если бы Эндрю подал в суд, то поверили бы ему. Что все случилось раньше - до того, как мне исполнилось восемнадцать. И мы с Ником оба это поняли. Тогда… когда это произошло… Эндрю застукал нас в саду, в сарайчике для инвентаря… я думала, что он убьет Ника. И, знаешь – он бы его убил.
Тина выпрямилась.
- Я видела это по его бешеным глазам. На стене сарайчика висел топор, и Эндрю схватил его. Но Ник оказался ловчее. Когда Эндрю взялся за топор, Ник выдернул из кучи инвентаря заступ. И сказал:
«Если еще раз дернешься, я эту дрянь не удержу. Она прилетит прямо в твою поганую голову».
Эндрю поднял топор и зарычал. Правда, он зарычал, как зверь! А Ник захохотал. И это было еще страшнее, чем рык.
«Непривычно, да? – перехватывая заступ обеими руками, крикнул он. – Маленький беззащитный Ники больше не скулит и не бьется в истерике? Ники стал взрослым, и таким тебе уже не нравится?»
«Заткнись! - взревел Эндрю. – Проваливай отсюда!»
«Я уйду, - сказал Ник. – Но, если ты притронешься к ней хоть пальцем…» - Он посмотрел на меня.
«Он ничего мне не сделает, - сказала я, – не бойся».
В тот момент я не понимала, о чем они говорят. Я тогда вообще мало что понимала. Я подошла к Нику и взяла его за руку – ту, в которой не было заступа.
«Я люблю этого парня, Эндрю», - сказала я.
«Господи, какая ты глупая», - сказал отчим.
Он стал вдруг очень-очень спокойным. Повесил на стену топор и отряхнул руки.
«Идем домой. – Он повернулся к Нику. – А тебя через полчаса не должно здесь быть. И в твоих интересах сделать все для того, чтобы больше не попадаться мне на глаза».
Эндрю вышел из сарайчика и пошел к дому – не сомневаясь, что я пойду за ним. Он смотрел под ноги и аккуратно обходил лужи.
Тина заглянула в опустевший бокал. Подождала, пока бармен снова его наполнит.
- Я до сих пор помню наш разговор. Почти каждое слово. Я шла за Эндрю в полной уверенности, что дома скажу единственную фразу: спасибо за все, прощай. Но вышло совсем не так. Эндрю отвел меня в столовую и плотно закрыл двери.
«Я когда-нибудь давал повод усомниться в том, что желаю тебе добра, Ти?» - спросил он.
Я покачала головой:
«Нет. Никогда».
«Что ж, надеюсь, что ты и в этот раз мне поверишь. Ты, конечно, вольна поступать как вздумается, и я приму любое твое решение. За то, что погорячился – извини. Но, видишь ли… Этот парень – последний человек на земле, которому я соглашусь тебя доверить. – Эндрю волновался, но говорил твердо. Поднял руку, останавливая меня: - Подожди, не перебивай! Мне тоже когда-то было восемнадцать. Я помню это состояние: уверенности, что нынешняя любовь – единственная, и она навсегда. Что в твоей жизни никогда не будет другого чувства – по той простой причине, что никто другой тебе не нужен. Я тоже был готов растоптать каждого, кто встанет на моем пути, и бежать за своей любимой без оглядки – туда, куда она позовет».