Стойкие маки Тиит-Арыы - стр. 26
А Серафима сидела в сторонке, ежилась и продолжала с испугом смотреть на мужчин, одному из которых она должна нынче принадлежать.
Вторая сестричка по имени Маша, которой нынче повезло больше, сидела пока невостребованная. Внешность ее и правда подкачала: худоба, совершенно казалось плоская грудь и конопатое лицо с короткой стрижкой, вздернутый носик и небольшие испуганные глаза пока никого из мужчин не очаровали. Она сидела, словно обомлела, и было не сразу понятно, радуется она своей невостребованности или несколько огорчена.
Корнет Коробейников скоро был пьян, охмелев и от самогона, и от внимания красивой грузинки. Наскоро, − в три полных граненых стопки удовлетворив потребность расстроенного алкоголизмом организма, окончательно «осмелев», корнет без церемоний потащил Софью за собой. Та, немного выпив и разрумянившись, смело взялась играть роль увлеченной корнетом дамы и, обнявшись, под усмешки собравшихся, молодые, довольные друг другом ушли в соседнюю комнату и плотно закрыли дверь.
Николаев, отметив, что праздник пора сворачивать, на правах старшего воинского начальника приказал всем завершать застолье и попросил определить его на постой. На выходе из прокуренной горницы в сенцы, накинув полушубок и папаху, Николаев остановился и глянул на рыженькую Машу, что сидела и ждала терпеливо исхода застолья и нечаянно возникших смотрин. Николаев жестом подозвал девушку к себе и, наклонившись к ней, шепнул на ушко, чтобы она шла за ним. Маша вспыхнула лицом, запылало и ушко под горячим дыханием поручика, и даже не смея поднять глаз, подчинилась и, одев наспех шинельку, намотав на голову платок, подпоясала себя ремешком и вышла за Николаевым. Сопровождающий, − местный, из отряда привел Николаева и медсестру к небольшому дому, над которым вился дымок из трубы.
– Вот здесь, ваше благородие, располагайтесь – там есть отельная комната с кроватью, рядом печка – тепло будет.
Николаев уверенно, а медицинская сестра в полном смирении, ни жива, ни мертва, вошли в дом.
Наутро, когда на площадке перед домом, в котором разместился командующий и его штаб, собрались прибывшие с ночевки в соседнем селе посыльные и командиры отрядов. Собравшиеся делились новостями и ждали распоряжений. На крылечко вышел корнет Коробейников со своим помощником, а с ним рядом устроилась Софья, в ладном, пригнанном полушубке и лихо заломленной папахе. По улыбке на лице молодой грузинки было понятно, что в новых условиях, после страшного боя на протоке, который случился всего несколько дней назад, женщина вновь нашла и обрела себя.
Оглядев подчиненных и приобняв Софико, корнет Коробейников громогласно и вдохновенно объявил, что отряд из-за активизации красных должен затаиться, заняться боевой подготовкой и перейти на партизанские методы ведения борьбы. К весне, укрепившись и уже под покровом летнего леса, будем атаковать большевиков, их отряды и обозы, уполномоченных и перейдем к масштабному наступлению, целью которого захват Якутска. А главное, нужно не теряя времени объединиться всем силам, которые недовольны властью, вести агитацию среди местных жителей, чтобы привлечь тунгусов, эвенков и якутское коренное население, которое большевиками притесняется и обирается.
После митинга, когда собрались в доме командиры, Николаев глядя с иронией на подбоченившегося корнета, у которого на кителе появились неожиданно три георгиевских креста, отметил: