Стойкие маки Тиит-Арыы - стр. 25
− А что? Хороша! – с усмешкой оценил образ дамы корнет, и даже не взглянув на медицинских сестер, каждая из которых явно уступала в привлекательности грузинке, подошел к ней поближе.
− А скажи милая, будешь ли у меня служить? – задал вопрос Коробейников, разглядывая пристально женщину, вкладывая в вопрос несколько больше чувственности, чем требовала деловая беседа.
− Покормил бы сначала, отогрел, а потом уж вопросы задавал, ваше благородие, − вдруг дерзко высказалась София, уловив игривые интонации в голосе корнета. Ответила смело, вздернула голову и взглянула на корнета снизу-вверх с вызовом. На мгновение показалось, что женщина стала как бы выше росточком, по внешнему впечатлению практически сравнявшись с высоченным Коробейниковым.
Тот рассмеялся от такой, явно понравившейся ему решимости, и оглянувшись на своих подчиненных, заметил:
− А ведь дама права!
И кивнув мужику, что стоял в ожидании распоряжений:
− Давай, Семен, сходи – дай команду, − пусть накрывают на стол, будем принимать гостей.
Скоро собрались ограниченным кругом за столом в тесной горнице рубленного дома. На столе высилась бутыль самогона и простые деревенские угощения: холодец, рубленное грубо сало, капуста в тарелке, яркая брусника, вареная картошка, сваренная по случаю похлебка с мясом.
Женщин посадили тут же за стол среди мужчин, и было заметно, насколько растеряны медицинские сестры, совсем еще девчонки и как более уверенно держит себя среди незнакомых, грубых, увешанных оружием мужчин София. Очевидно, покинутый муж и убитый накануне, соблазнивший ее любовник остались для женщины в прошлом. А вот то, что теперь происходило здесь, среди заснеженного леса на далекой глухой заимке, было для нее жизненно важным. Изворотливость и способность быть востребованной, выжить в сложившейся ситуации важное свойство женской натуры. София этим качеством владела и скоро уже сидела рядом с Коробейниковым и оказывала ему малозаметные, но примечательные знаки внимания: то коснется кисти руки и проведет по ней аккуратно пальчиком, то прижмется округлым плечиком до предплечья корнета.
После первого тоста за победу над красными супостатами, насилующими народ, выпивать стали без церемоний и скоро корнет уже держал Софью крепкой рукой за талию.
Гуляли шумно и жадно, − напились быстро: загалдели, заспорили, комнатку задымили самосадом, кто-то устало приник к столу уставшей от выпитого головой.
Скоро два помощника и товарища корнета уже таскали друг друга за грудки, не поделив одну из санитарок по имени Серафима. Та ужасно стеснялась, от выпивки отказывалась и теперь смотрела со страхом в неумении, как ее делят два пьяных бородатых мужчины. А те сцепились не на шутку, потолкавшись в избе, выскочили на мороз и уже скоро один из них полетел с крылечка в снег, сбитый с ног. Второй, пылкий претендент на женщину, спотыкаясь, взялся догонять соперника, а настигнув, уронил в снег и принялся мутузить сапожищем.
Дерущихся растащили со смехом. Каждому на голову насыпали снега и заставили мириться. Теперь, когда вернулись в избу к столу, оба мужика рядом сидели на лавке мокрые, с бордовыми от гнева лицами и один прикладывал лед ко лбу, на котором вылезла и посинела шишка, а второй, морщась, вытирал кровь тряпицей, обильно выступившую из разбитого носа и лопнувшей от удара губы.