Стоянка поезда – двадцать минут. Роман - стр. 6
– Странный какой-то? – кивнул один второму.
– Иностранец, поди.
– Почему?
– По одёжке видно. Да и камера, гляди, какая. У нас такую не купишь.
В соседнем купе продолжал канючить ребенок, поминутно спрашивая: – Ну, мам, когда этот Байкал начнётся?
– Мальчик? До Байкала уже скоро доедем, – заглянул в купе дяденька с бородой. Он исчез на минуту, чтобы порыться в рюкзаке. Опять появился, протянул карамельку чупа-чупсинку.
– А что надо сказать? – погладила сына по головке мама.
– Спасибо.
– На здоровье! – добродушно рассмеялся дяденька и исчез в своем купе.
Мимо вновь прошёл, уже в обратную сторону, долговязый с видеокамерой. Она так привлекала внимание мальчика, что тот, забыв о Байкале, устремился было за парнем, глядя вслед во все глазёнки на забавную невиданную вещицу.
– Куда? Сядь на место! Стыдно прямо за такого ребенка! – строго осадила сына мать.
– Что? Не слушается? – опять показался дядя с бородой. – Маму надо слушать. Как маму зовут?
– Мама Люда! – выкрикнул мальчик.
– А меня дядя Лёха.
– Эт-то что такое?! – женщина одёрнула ребенка за рукав рубашки. – Больше со мной никуда не поедешь. Такой большой, а мать совсем не слушаешься. Всё бабушке расскажу.
– Ладно, он больше не будет, – миролюбиво ответил за мальчика дядя Лёха и беззвучно засмеялся. После выпитого спирта на душе стало тепло и благостно. Хотелось общения. С кем-то разговаривать, что-то рассказывать, о чём-то расспрашивать. Со своим напарником, видно, обо всём вдоволь наговорились. Позади целый полевой сезон в тайге. Но, видно, с мамой Людой общения не получится. По проходу вновь возвращался парень в бейсболке.
– Слушай, милок, это что у тебя за такой аппарат? – обратился по-свойски к нему дядя Лёха.
Парень остановился, нагнулся к бородатому, ответил:
– Я вас не совсем понимай.
– Точняк иностранец, что я тебе говорил?! – возбудился дядя Лёха, толкнув напарника локтём в бок.
По вагону пробежала маленькая, похожая на моську, комнатная собачка.
– А ну, вернись! Кому сказала?! Лиза, вернись! Мы ещё не причесались! – за собачкой прошелестела дама в длинном халате.
Собачка добежала ровно до того купе, в котором ехал знакомый ей мужчина, пропустивший её без очереди в туалет, и опять противно затявкала.
– Ну, теперь-то чего тебе надо от меня? – чуть не взмолился мужчина. – Чаем тебя напоить? Или тоже опохмелить?
– Пойдём! Пойдём, моя хорошая! – догнала собачку дама в халате и подхватила на руки: – Лизонька моя умненькая, – дама поцеловала собачку в мордочку. – Пойдём в своё купе, сейчас расчешемся и я тебя вкусненьким угощу.
– Чтоб вас вместе с собачкой, – тихо проворчал мужчина и засобирался в вагон-ресторан. Пока никто из посторонних не смотрит, мужчина вытащил из-под простыни под подушкой предусмотрительно засунутый туда с вечера бумажник. Раскрыл, стал пересчитывать содержимое, в уме прикидывая финансовую возможность для дальнейших дней следования в пути…
«Так, – размышлял страдалец, торопливо перебирая согнутые вдвое мятые купюры разного достоинства. – Надо растягивать до дома. Только опохмелиться, и всё. Поди, этого хватит», – он решительно отсчитал запланированные на опохмелку купюры и засунул их отдельно в карман спортивной, видавшей виды мастерки, надетой на майку. Оставшуюся жиденькую пачку снова согнул вдвое и затолкал обратно в бумажник, который убрал в другой, застёгивающийся, карман. Убрав, для надёжности потрогал бумажник, ощущая слегка дрожащими пальцами его твёрдость.