Сторож брата. Том 1 - стр. 41

Лицо галериста не выражало никаких чувств, помимо совершенного безразличия. Аккуратно подстриженные бакенбарды обрамляли розовое лицо; даже в тот момент, когда Рихтер назвал его спекулянтом картинами, это лицо не изменило выражения. Галерист приветствовал Рихтера, приподняв бокал.

– Как понял, вы не одобряете торговли картинами. К сожалению, некоторые люди до сих пор не понимают современное искусство.

– Не сомневаюсь, – сказал Марк Рихтер.

– Будем считать, что наша первая встреча была неудачной. Итак, за вторичное знакомство! – и галерист пригубил шампанское. – Между прочим, ваш брат, Роман Рихтер, критических взглядов на авангард не разделяет. Деловой партнер.

И поскольку ошеломленный собеседник ничего на это не сказал, Алистер Балтимор добавил:

– Адмирал просил меня консультировать вас в деле вашего брата.

Он уже повернулся спиной, когда Рихтер догнал галериста, спросил:

– Вы знаете, что с ним?

– Полагаю, будет случай говорить подробно. – И, уже окончательно уходя, галерист уронил: – Вы не знакомы с Жанной Рамбуйе?

Кто же не знает салон Рамбуйе, в котором взрастили интеллектуалов семнадцатого века? Существует ли салон до сих пор, неведомо, но фамилия Рамбуйе неотделима от истории Франции; впрочем, облик красавицы Жанны выдавал восточное происхождение. Была рождена будто бы в Сибири; плоское лицо с раскосыми глазами могло напомнить и о Корее, и о Бурятии; воображению западного мужчины облик представлялся сказочным. Когда приехала в Европу, документов не существовало, жила без паспорта, состояла в браке сразу с тремя мужчинами в разных городах. Браки совмещались, чередовались: Жанна поднималась по социальной лестнице.

Чистоплюи скажут, что это некрасиво. Полноте! А как же леди Гамильтон или мисс Симпсон? Уж если английскому монарху не претит союз с подобной дамой, почему же прошлое любвеобильной женщины должно препятствовать союзу с французским бароном или с английским лордом? Позвольте быть точным: ежеминутно нам предъявляют десятки биографий, к которым понятия хрестоматийной нравственности неприменимы. Вот, скажем, Люся Свистоплясова: кто не помнит бойкую Люсю, отплясывающую на концерте рок-группы «Тупые» топлесс? Некогда бойкая барышня уже давно замужем за президентом российской корпорации, и вряд ли сыщется нахал, фамильярно именующий ее Люсей. Уважаемая Людмила Васильевна, и никак иначе! Попробуйте пробиться через тройной ряд охраны к особняку Свистоплясовой и ее августейшего супруга, а если пробьетесь, тогда и высказывайте мнение. Все зависит от последней ступени, на которой даме удалось закрепиться.

Жанну называли на французский манер «мадам Рамбуйе», а сэр Джошуа Черч, адмирал, именовал ее Сибирской королевой. В этом определении адмирал не был оригинален: не столь давно королева Великобритании ввела в палату лордов российского олигарха, снабдив его титулом лорда Сибирского. Очаровательный британский юмор.

Гибкая, в обтягивающем серебристом платье – ее несло дуновение Зефира, и счастлив был тот, к кому ветер подносил даму. Официанты принимали из рук ее опустевшие бокалы, наполняли новые; собеседники менялись один за другим, и каждый чувствовал себя награжденным обществом прелестной Жанны.

Жанна Рамбуйе была экспортным вариантом Наталии Мамоновой, но положение Жанны было куда прочнее, и круг общения более значим. Было, конечно, и в жизни мадам Рамбуйе время поездок по отелям с акварелистами, но те мятежные годы в прошлом, а ведь Жанна еще свежа. Мамонова, коей перевалило за пятьдесят, могла претендовать на сравнение со спелой дыней, вкус которой недурен, но плод начал подгнивать.